В какой стране мы живем

Была давным-давно Россия крестьянская-лапотная, потом пролетарская-индустриальная. Думают натужные лбы: «Какая она сейчас, наша священная Родина?» Как будто живут они все в Амстердаме, пропитанном кумаром вседозволенности, или в далеком Риме, беря уроки политологии у Кьезы. Ничего лучше не придумали, как заклеймить Россию мелкобуржуазной. Сказали так сказали: «как пальцем в небо попали». При всем изобилии перестроичных «челноков», всевозможных «купи-продай» не было класса предпринимателей в России ни тогда, и подавно нет его и сейчас; если не считать тетю Груню, торгующую семечками около метро, и дядю Гришу, торгующего вяленой рыбой около подземного перехода. Это по поводу «мелкой»... А что такое... «буржуазия», в России непонятно уже совсем. Буржуазной идеологии у нас в России никогда не было. Сохранилась память о мещанстве, о мещанской психологии, но мещане — это не буржуа; память о мастадонтах минувшего: Морозовых, Демидовых — это было давно и уже не кажется правдой. Есть успешные предприниматели и дельцы в наше время, в большинстве своем с нерусскими фамилиями или с «марксистско-ленинским» опытом и аппаратным послужным списком. Но при чем здесь национальная ментальность, общественно-социальное состояние государства?!

Так какая же наша страна и ее народ, загнанный в «свободный мир» вечно недоразвитого капитализма?

«Свободное общество», особенно в приложении к бывшей Стране Советов, — это абсолютная несвобода. Самое страшное в «свободном мире» — оказаться недостойным его, стать «некредитоспособным», как говорят американцы. А для того чтобы влиться в стройные ряды «идущих вместе», тебе жестко необходимо получить атрибуты сопричастности к этому движению, необходимы должная рубашка, должные ботинки, должная любовница (любовник), должная машина. Человек и его статус становятся единым целым. В такой ситуации даже нонконформизм стал очередной статусной забавой, ролевой игрой. «Новые панки по-русски» покупают рваные джинсы и клепаные бушлаты в престижных магазинах в центре Москвы и рядятся в сии клоунские облачения после достойного трудового дня, прожитого в роли всевозможных клерков, менеджеров и даже преуспевающих бизнесменов. Кто из них посмеет прийти в тельнике, в берцах на деловую встречу в офис? «Дурак я, что ли?».

Свобода демократического мира — система абсолютной несвободы — шаг влево, шаг вправо считается попыткой побега. Пока ты в колонне — твое направление определено: завтра будут нужны новые ботинки, новый ноутбук, новая машина, новый друг-подруга. Положение раба Мира обязывает. «Изнурительное бегство в никуда из ниоткуда». Вершина мечты измученного клерка — прийти на работу в одежде, отражающей его внутренний мир, прийти одетым, как ему хочется, а не как НАДО; разговаривать с людьми на человеческом языке, а не на офисном сленге. Но для этого надо много работать, считай — унижаться, перешагивая через себя, и, возможно, когда ты станешь «реально крут», ты получишь это право.

Но как же все соскучились по свободе, которой нет в «свободном мире». Как хорошо на дискотеке под всполохами огней цветомузыки, когда тебя — человека-статуса — как бы и нет вовсе; на огромном концерте, когда открытая тобой банка пива уходит в никуда, а у тебя в руках оказывается бутылка с вином, незнакомые люди обнимают тебя, незнакомая девчонка сидит у тебя на шее, и всем глубоко наплевать, менеджер ты или помощник механика на умирающем заводе. Именно в зависимости человека и несвободы в известной степени лежит причина тотально растущих алкоголизма, наркомании, токсикомании в стране всех слоев общества.

Мелкобуржуазная ли страна Россия? Этот вопрос просто неуместен. В России никогда не было мелкобуржуазной идеологии, и сейчас русские люди просто бегут под кнутом обреченности, как заключенные в Бухенвальде. От «Москвича» к «toyota» 1986 года выпуска. Выбор им не оставлен. Это правило «зоны»: хочешь выжить — подчиняйся, иначе ты loser, outsider, маргинал в своем Отечестве. И по тебе дымят трубы крематория. Не мелкобуржуазность гонит наших граждан к потребительству и вещизму, а безысходность, неизбежность и страх. Только не упасть, так как упавшие в мире «демократии» не поднимаются, их удел — приюты, бесплатные кухни всевозможных миссий, ночлежки, пинки «ментов», презрение сограждан. И не смей никому помочь, иначе ты сбросишь темп: не пересядешь на новый «мерседес», на котором, как известно, «сможешь проехать из одного говна в другое».

Молодая компания возле дверей ночного клуба «Небеса», что в подмосковном городе Электросталь, сидит, курит, пьет пиво. Менеджер крупного агентства недвижимости Саша: «Начальник, сволочь, затрахал... Автомат бы... А ты видел новую стрелялку? Правда, у нее системные требования высокие».

«Никак не могу upgrade сделать,.. — слесарь местного автосервиса. — Мочить гадов». Мишка — и.о. коммерческого директора рекламного агентства: «Жанка — дура... Ушла от меня, теперь с этим вонючим банкиром в Москве тусуется. Мочить сволочей...». Сема — предприниматель (что-то мутит с сантехникой): «Брат-2» видели? Вот бы их всех буржуев из «максима»! Надоело все, сил нет. Автомат бы... Каждый день «снова-здорово», как гончий пес. Автомат бы...». «Собеседование сегодня проходил — снова на работу не берут, — безработный Леха. — Автомат бы...».

Нет, Россия не мелкобуржуазная страна; так же, как и люди, шагающие в одинаковых робах под присмотром надзирателей, — совсем не любители порядка.

Россия — тюремный эшелон, который гонят по этапу. Какая у нас страна? Проигравшая и оккупированная — вот название ее бытоустройства. В этом мы немногим отличаемся от Ирака и Афганистана. Если ты в системе оккупационного режима социоустройства, ты не имеешь права на выбор. Но пока человек жив, выбор у него всегда есть. Либо ты играешь по чужим правилам, либо живешь по своей совести.

В компьютерной игре «Мифы тьмы» полчища «аборигенов-орков» сражаются с «Армией Альянса». Клавиатура перед тобой. Выбирай. Сыграем.

Максим ПОПОВ,

секретарь центральной

первичной организации КПРФ, 30 лет.

Роман ШИРОКОВ,

заместитель секретаря, 19 лет.

Электросталь,

Московская область.