Отчаяние и безвыходность положения толкнули людей на улицы, Буэнос-Айрес. Город-сноб, город <среднего класса>, увидел уличные погромы и разграбление супермаркетов, как в Индонезии.

Те, кто имеет шанс, выстроились в очереди перед испанским и итальянским консульствами - уехать! Люди потеряли надежду, веру в демократические институты, в обещанные выборы. Да и что могут дать выборы, когда страна загнана в <безальтернативный> тупик местными ультралибералами во главе с <выпускником Гарварда> Д.Кавалло, действовавшими по рецептам МВФ? Верховный суд запретил бывшему президенту и его министру-реформатору покидать страну. Сколько продержится назначенный большинством парламента на президентский пост сенатор Эдуарде Дуальде, никто не знает.

Касьянов поспешил заверить, что у нас не может повториться то, что произошло в Аргентине. Он, правда, не объяснил, почему. Разве Россия не привязана к программе МВФ? Разве в России не принята программа Грефа, предполагающая полную либерализацию и сокращение всех социальных расходов? Разве правительство России не уповает на иностранные инвестиции? Разве на нашей шее не затянута удавка внешнего долга? Какая же невидимая рука отведет катастрофу от России, если она идет по той же дорожке, по которой провел Аргентину Кавалло? Аргентина, соглашаясь на убийственную реформу, получила обещание финансовой поддержки (в форме займов и льготных кредитов) со стороны международных финансовых институтов. Как отмечают российские финансовые эксперты, <те условия, на которых Аргентина могла привлекать займы, оставались несбыточной мечтой для ее конкурентов>. Обещания Аргентине финансовых вливаний были выполнены, а разве может Россия рассчитывать на моментальные единовременные подачки размером в 40 миллиардов долларов?!

Касьянов просто хочет успокоить россиян красивыми, приятными словами. Таких слов мы за годы реформы наслушались немало. То Шумейко и Козырев успокаивали нас тем, что <Россия просто обречена быть великой державой>, то Гайдар клялся, что доллар никогда не будет стоить больше 50 рублей образца 1992 г. (а доллар подскочил до 5 тысяч), то Черномырдин радовал всех <стабилизацией>. Теперь Касьянов...

Понятно, что наши правители уверены в терпении народа - он, похоже, может бесконечно затягивать пояса. Но внешний долг - иное дело, тут речь идет о терпении не русского народа, а иностранных заимодавцев. А народ потерпит, даже если Россию объявят страной-банкротом и отберут за долги не только заводы и нефтяные скважины, но и всю землю под домами и избами. Вымирать, конечно, еще быстрее станет, но потерпит.

Надежду на то, что правительство отведет от России катастрофу типа аргентинской, могло бы дать только одно - откровенный анализ собственных шагов и решений, принятых идеологами и авторами программы российских реформ. Хотя бы тех шагов и решений, которые прямо, один к одному, соответствуют принципам реформы Кавалло. Из кризиса, даже самого тяжелого, можно выйти, но при одном условии - если правящая верхушка и та часть интеллигенции, на которую она опирается, способны на рефлексию. Если они способны на анализ своих собственных концепций, способны выявлять и анализировать свои ошибки и учиться на них, способны отстранять от принятия решений тех людей, которые лоббировали ошибочные или преступные решения и отказываются свои ошибки признать. Из кризиса можно выйти, только если общество способно услышать голос тех, кто предупреждал о пагубности конкретных ошибочных или преступных решений или всего курса.

Сегодня падкое до сенсаций телевидение с удовольствием показывает погромы и костры на улицах Буэнос-Айреса, полыхающие здания министерства экономики и других правительственных учреждений. Отчаяние людей превращено в спектакль, который должен отвлечь российскую публику от размышлений над курсом собственного правительства, над делами наших <российских Кавалло>. Поразительно, с каким цинизмом людей уводят от урока, который история нам дает, возможно, для спасения России. А ведь такие чистые и понятные уроки история дает редко - слишком они дорого стоят.

Вспомним наши дела, прямо связанные с реформой Кавалло. Сразу после дефолта 17 августа 1998 г., чтобы сохранить свое ослабшее влияние, МВФ навязал команде Ельцина в качестве непререкаемого экономического наставника именно Кавалло, к тому времени уже бывшего министра экономики Аргентины. В спешном порядке был сверстан <план Черномырдина - Федорова - Кавалло>, активно поддержанный Дж. Соросом. На полную мощь заработали СМИ, убеждавшие россиян, что аналогичная схема реформы имела чудесный эффект в Аргентине. Но ведь не все уступили давлению, не все молчали. Ряд известных российских экономистов и политиков тогда сразу заявили, что в случае реализации этого плана Россия, поставив свою финансовую систему под контроль валютного правления, потеряет суверенитет в денежной политике.

Более того, тогда с большим трудом, но удалось сломать обычный до этого порядок принимать важнейшие решения без всякой экспертизы, опираясь только на идеологические заклинания и авторитет Запада. Как только стало известно о <плане Черномырдина - Федорова - Кавалло>, Информационно-аналитическое управление Совета Федерации (С.Ю.Глазьев) разработало прогноз ожидаемых результатов его воплощения в жизнь. В результате проведенного исследования был сделан вывод: реализация плана, о котором идет речь, <есть путь полной и окончательной колонизации России, отказ от суверенитета в проведении денежно-крестной политики, своего самостоятельного Центрального банка, сколько-нибудь эффективного государственного регулирования с закреплением сырьевой специализации страны и неизбежным обнищанием 2/3 населения, 50 миллионов из которых окажется за гранью выживания>. К счастью, депутатам того созыва Государственной думы хватило мужества заблокировать этот план.

Гибельность для России крайнего <аргентинского> варианта реформы была очевидна депутатам в 1998 г. Специалисты же знали об этом раньше. Исходя из самой философии программ МВФ для Латинской Америки, а также по многим уже обнаружившимся признаем было видно, что реформа Кавалло приведет хозяйство Аргентины к краху. Эти симптомы, которые мы ук тому времени достаточно уже изучили у себя дома, показывали, что болезнь несмотря на временное облегчение, загоняется вглубь и становится при этом все более разрушительной. В Аргентине создавались известные порочные круги, и было ясно, что на каком-то их витке кажущаяся стабильность будет сломана, страна не удержит хрупкое равновесие и утратит суверенитет над своим хозяйством. В 1996 г. наш виднейший специалист по Латинской Америке член-корр. РАН В.В.Вольский, находясь в Аргентине, удивительно точно предсказал, что в той жесткой структуре ограничений, которую задала хозяйству реформа Кавалло, Аргентина сорвется в тяжелый и нарастающий кризис. Экономического чуда не состоится, или оно обойдется невообразимо дорого.

В 1998 г. прогноз назревающего краха экономики Аргентины был дан и в моей большой статье <Аргентинская реформа: уроки для Росси> в <Российском экономическом журнале>. Затем в том же журнале и журнале <Экономические стратегии> эта тема была развита еще в трех больших статьях (в соавторстве с С.Ю.Глазьевым) и популярно изложена в <Независимой газете> (17 авт. 2000 г.). Но ни научного, ни общественного диалога наши лоббисты ультралиберальной реформы не допустили...

Необходимо отметить, что к концу 1998 г. уже были известны катастрофические результаты, к которым привела система валютного правления в Аргентине. Околоправительственные эксперты и политические деятели, проталкивавшие эту схему в России, тогда попросту скрыли соответствующую информацию от общества. Сейчас утаить очевидное невозможно, но разве положение изменилось в принципе? Разве ультралибералы перестали идти напролом? Нет, нисколько. Нынешний экономический советник Президента России А.Илларионов в 1999 г. утверждал о якобы благотворных результатах реформы Кавалло: <Стоило правительствам (некоторых) стран изменить экономическую политику и начать либеральные реформы (в Аргентине это происходит с 1991 года, на Филиппинах и в Гане - в последние полтора десятилетия), как ситуация прямо на глазах стала меняться>.

Более того, А.Илларионов настойчиво лоббировал схему Кавалло уже и в новом правительстве. Газета <Деловой Петербург> (25 мая 2000 г.) в статье <Илларионов фиксирует доллар> сообщала: <в опубликованной вчера экономической программе советник Президента РФ Андрей Илларионов предлагает введение в России валютного правления (currency board). Валютное правление предполагает установление фиксированного курса рубля по отношению к доллару США...>. Но ведь эта <экономическая программа> вовсе не отменена. Перестанут поминать благотворный аргентинский опыт - только и всего.

Разве Касьянов и Греф пересмотрели свое отношение к самим принципам той программы МВФ, с которой и они, и Кавалло, списывали свои рецепты, переводя их на плохой испанский или плохой русский язык? Состав идеологической бригады экономического блока политики говорит о курсе правительства гораздо больше нежели самые патриотические фразы <первого лица>. А в этой бригаде мы видим знакомые фигуры соратников Гайдара - А.Илларионова, А.Улюкаева, Е.Ясина.

И СМИ, и политики сегодня сослужили бы обществу большую службу, если бы привлекли его внимание к тому факту, что с самого начала реформа Кавалло рассматривалась специалистами Латинской Америки и всего мира именно как важнейший эксперимент, доведенный до крайности, до чистой модели. Это была такая проверка всей доктрины неолиберализма, какой неолибералы никогда бы не позволили себе в собственных странах. Введение фиксированного курса национальной валюты по отношению к доллару было определено политическими причинами, поскольку в среднесрочной, не говоря уж о долгосрочной, перспективе оно противоречило важным положениям экономической науки и даже самой неолиберальной доктрины.

То стабилизирующее воздействие на инфляцию, которое было достигнуто с помощью этой меры в реформе Кавалло и широко пропагандировалось в политических целях, в дальнейшем неизбежно должно было повести к глубокой дестабилизации. Об этом говорили не только виднейшие латиноамериканские экономисты. Во время дебатов о программе Кавалло известный аргентинский экономист Э.Л.Курия цитировал одного из авторов всей доктрины <Вашингтонского консенсуса>, печально известного в России Джеффри Сакса. Тот писал:

<Один из главных практических вызовов в политике обменного курса состоит в том, что тот курс, который разумно выбран с целью блокировать повышенную инфляцию, может быть неправильным с точки зрения воздействия на экономику в долгосрочном плане. Фиксированный курс способен особенно быстро утратить свой полезный эффект и превратиться в опасную угрозу для экономики>.

Но дело даже не в обменном курсе, как часто стараются представить СМИ, речь идет о целостной системе взаимосвязанных мер, а система эта в программе Кавалло и программе Грефа структурно одна и та же. Просто в России газа побольше и люди терпеливее.

Что же мы видим сегодня в Аргентине? Перестало существовать народное хозяйство как целостная система, ориентированная на интересы страны. На его месте возникла <периферийная> экономика, структура которой будет определяться интересами США. Демонтированы или парализованы системообразующие для страны отрасли за исключением нефтяной. Аргентина стала буферной зоной для <сброса кризисов>. При этом наиболее тяжелый ущерб понесли самые передовые отрасли, прежде всего машиностроение. Малейшие колебания конъюнктуры приводят уже не только к утечке капиталов в форме денег, но и к <бегству предприятий>. В конфиденциальном докладе Союза промышленников правительству 1999-й год назван годом <великого переселения> промышленных предприятий в Бразилию. Аргентина утратила свой довольно сильный научно-технический потенциал, еще недавно лучший в Латинской Америке.

В результате реформы Аргентина утратила и национальную банковско-финансовую систему. Финансы были поставлены под контроль валютного правления, банки скуплены иностранным капиталом. Произошла криминализация финансовой сферы, сами аргентинцы стали хранить деньги за границей. Поток иностранных инвестиций не оживил хозяйства. По оценкам аргентинских экспертов, в 1990-е годы лишь один из трех долларов ввезенного в страну иностранного капитала направляли в производственную сферу. Но и из этого доллара лишь треть представляла собой действительные капиталовложения, а две трети шли на покупку уже существовавших предприятий. Спекулятивный капитал подмял под себя капитал производственный, в аргентинском ВВП распухла финансовая компонента.

Важно подчеркнуть, что при этом рост внешнего долга шел быстрее, чем рост ВВП, и намного быстрее, чем рост реальной экономики. Это означает, что в ходе реформы Кавалло хозяйство страны не развивалось, а проедалось, накладывая все более тяжелое бремя на следующие поколения. Если в 1992 г. доля внешнего долга едва превышала четверть ВВП Аргентины, то уже в 1996 г. она достигла почти половины, а на конец 2000 г. внешний долг Аргентины составил 54% ВВП. При этом даже если бы был достигнут немыслимый ежегодный рост ВВП на 6%, через пять лет отношение долга к ВВП составило бы 66%. Долг в пять раз больше годового объема экспорта. В 2001 году каждый новорожденный аргентинец появлялся на свет с долговым векселем в 30 тыс. долларов. В 2001 году на погашение задолженности было направлено около 85% всех поступлений от экспорта. Часть долга была погашена с помощью новых зарубежных кредитов. В декабре 2000 г. Аргентина получила от МВФ кредит в 40 млрд. долларов, а в августе минувшего года - 8 млрд. Отдавать их нечем, страна становится банкротом.

Уже давно можно было понять, что если для поддержания хотя бы хрупкого равновесия требуются такие колоссальные финансовые инъекции, то это указывает на принципиальную внутреннюю нестабильность системы полностью либерализованной и открытой экономики. Но упорствующие в своем невежестве политизированные неолиберальные экономисты продолжали утверждать, что стабилизация главных макроэкономических показателей (уровень инфляции, устойчивость валюты и рост ВВП) сделает страну привлекательной для инвесторов. На деле искусственное поддержание указанных индикаторов создало в реальном хозяйстве такие внешне незаметные, но опасные напряжения, что хозяйство в целом пришло к краху.

После опыта Аргентины нельзя не видеть, что ультралиберальная доктрина, направленная на обслуживание интересов крупного спекулятивного капитала, не видит человека и не принимает во внимание проблему человеческих страданий. В последнее десятилетие в Аргентине произошел беспрецедентный рост безработицы. Она выросла вчетверо и приблизилась к отметке в 20%. Жертвами ее стали средний класс, квалифицированная часть трудового потенциала страны, молодежь. Зарплата бюджетников неоднократно подвергалась сокращению в последние годы. Мало того, им месяцами вообще не платят ее.

МВФ и министерство финансов США, выделяя в 2001 г. свою помощь Аргентине, выдвинули условие, согласно которому, выплачивая долги иностранным кредиторам, ее правительство должно было объявить дефолт по своим внутренним обязательствам. МВФ также потребовал, чтобы правительство сократило на 7 млрд. долларов расходную часть бюджета на 2002 г. и увеличило на 4 млрд. долларов налоговые поступления. Представьте себе: уже дефолт означает катастрофическое обеднение населения, но вдобавок к нему из социальной сферы и сферы потребления требуют за год изъять 11 млрд. долларов. Это удар, чреватый разрушением общества.

Аргентинцы были потрясены, когда в печать просочились данные секретного доклада Всемирного банка <Бедность и распределение доходов в Аргентине>. Согласно этому докладу, 36,1% жителей страны имеют доходы, не позволяющие приобрести минимальную потребительскую корзину продовольствия, а 8,6% живут в состоянии нищеты и потребляют продовольствия меньше физиологического минимума. И, самое главное, в состоянии ниже порога бедности находятся 40% детей до 14 лет. Это в стране, имеющей идеальные почвенно-климатические условия для производства продовольствия!

Трагедия в том, что из этого положения не видно выхода - все просто молчат о возможности принципиального решения проблемы, ищут лишь способ кратковременной <стабилизации>. Однако даже если аргентинский народ найдет в себе силы изменить вектор социально-экономического развития, то ему придется поднимать страну из руин в условиях неизмеримо худших, чем те, в которых она находилась перед началом неолиберальной реформы. Речь идет именно о национальной катастрофе!

А что же в России? Неолиберальная модель реформы, использованная командой Ельцина в 1990-е годы и включавшая с некоторыми вариациями основные элементы программы Кавалло, уже к тому моменту привела к столь разрушительным результатам в хозяйственной и социальной сферах, что с полным основанием можно говорить о геноциде народа России. В августе 1998 г. России было предложено не просто продолжить шагать в этом направлении, а ужесточить выполнение убийственных для страны установок МВФ.

Минуло два года, как преемник Ельцина В.В.Путин вступил в должность президента. Определились контуры его экономической политики. И рассеялись надежды на то, что с переменой лица на вершине власти произойдет коррекция курса. Нет, начался очередной и, как надеются радикальные демократы, завершающий этап ультралиберальной реформы в России. В своих главных установках и механизмах экономическая политика, осуществляемая сегодня командой Путина, воплощает ту же логику, что и программа Кавалло в ее исходном, предельно радикальном варианте. Последствия такой политики будут минимум столь же плачевными, как и в Аргентине. Скорее же всего эти меры ударят по населению России несравненно страшнее, чем по жителям теплой Аргентины. Другой у нас климат, да и не даст нам никто таких кредитов, какие дали Аргентине за ликвидацию национального суверенитета.

Пока нас худо-бедно выручал колоссальный запас прочности, заложенный в советский период, который, кроме всего прочего, включал в себя две трубы: нефтяную и газовую. Но эти трубы не вечны. Когда они лопнут, мы окончательно будем сброшены на глобальную периферию и загнаны в порочный круг вывоза капитала, массовой нищеты и деградации.

С.А. БАТЧИКОВ.