Собрав в начале июня в роскошном парижском замке с бомонда деятелей искусства и политиков пятьдесят тысяч евро на строительство лечебного центра имени своей покойной супруги, незабвенный Михаил Горбачев решил окончательно переключиться с личных экономических проблем, заключавшихся в съемках рекламного ролика о пицце и пополнении фонда своего имени, на хорошо ему знакомые, но изрядно подзабытые политические. После долгого отсутствия на политической арене он напомнил о себе как о партийном деятеле новой формации и лидере созданной лично под него Социал-демократической партии.

Его визит в Саратов дает основания полагать, что последний Генеральный секретарь преданной им КПСС, как, впрочем, и руководимой им огромной страны, накануне парламентских выборов решил набирать очки и собирать голоса. Но как опытный стратег, он прекрасно понимает, что шансов пробиться в парламент у его карликовой и не известной в народе структуры просто нет даже при блокировании с подобными ей организациями, в частности с саратовской областной организацией селезневской Партии возрождения России, чьи руководители слишком уж учтиво обхаживали дорогого гостя. О результатах этих закулисных переговоров экс-генсек предпочел не распространяться, видимо, поняв, что даже в тесном сплочении численно скромных подразделений им ни за что не набрать заветного проходного балла. О каких имперских планах вести речь, если в бывшем кинотеатре «Ударник», уничтоженном в ходе нового мышления в числе других подобных очагов культуры, на встречу с ним собрались всего... семь активистов и около сорока журналистов и прочих граждан, желавших воочию увидеть и послушать руководителя-разрушителя. Одна из них, бывший теледиктор Галина Загуменная, в порыве экстаза облобызала Михаила Сергеевича и вручила ему букет цветов. Поговаривают, еще совсем недавно наследница одного из командиров знаменитой чапаевской дивизии Загуменного присягала на верность «Единой России» и верно служила помощницей у небезызвестной мадам Слиски. Но вице-спикерша почему-то эти старания не желала оплачивать, и, покрутившись на безденежной верности идеям единороссов, Загуменная решила обменять их лагерь на менее скромное стойбище Горбачева. Близость к лидеру новой для себя партии позволила теледиктору ущипнуть экс-генсека колким вопросом насчет судьбы ста тысяч «зеленых» от южнокорейского лидера Ро Дэ У. Не моргнув глазом тот сказал, что денег этих себе не присваивал, а нашли всю эту сумму при обыске у его помощника Болдина.

Вот так же Горбачев в свойственной ему манере безудержно ругал всех подряд, в том числе и соратников по КПСС, за то, что вовремя поняли, куда ведет партию и великую страну генсек. Досталось всем — от Лигачева и Соломенцева — за то, что в начальные перестроечные годы не так повели антиалкогольную кампанию и повырубали плантации виноградников. Все первые секретари бывших обкомов не воспринимали его новаций, боялись выборов и боролись за сохранение своих кресел. Они предали его в августе 1991 года, и ни о каком сотрудничестве с ними, а тем более созыва Пленума ЦК КПСС, по Горбачеву, и быть не должно. Не арестовал он тройку беловежских заговорщиков лишь только потому, что не желал гражданской войны. Нынешнему правительству Касьянова тоже досталось за неспособность вывести страну из экономического кризиса, в который Россия начала вползать благодаря реформам Горбачева, что на себе почувствовали все регионы и особенно Саратовская область с ее развитым научным потенциалом и промышленностью с высокими технологиями. За годы реформ из передовых область превратилась в отсталую, практически загублены химическая, авиационная, станкостроительная отрасли, жилищное строительство, сельское хозяйство влачит жалкое существование. Хотя за счет минимальных организационных структурных изменений можно было легко и многократно увеличить отдачу села. Профессор и помощник депутата Госдумы от КПРФ Валерия Рашкина Сергей Семенов напомнил гостю, что 15 лет назад по заданию Политбюро и Академии наук СССР вместе с большой группой саратовских ученых-аграриев он готовил основу для эксперимента по структурному изменению выращивания зерна и развития животноводства применительно к возможностям почв и пастбищ. Результаты исследований обсуждались на Политбюро, но дальше кремлевских кабинетов так и не пошли. «Почему?» — спросил ученый и услышал тираду о мешавших этому делу партчиновниках, которые на время эксперимента не хотели-де взять на себя саратовскую часть выращивания зерна и мяса.

Скромные по численности присутствующих и нудные по содержанию встречи с экс-генсеком показали, что время и трагические для великой страны и миллионов советских людей последствия разрушительной политики его ничему не научили. Когда невесть как попавший в далекий Саратова эсдеп из Ханты-Мансийска, где всего 158 членов СДП, попросил Горбачева выделить из собственного фонда немного денег для создания шахматной секции, тот преспокойно отрезал: «Я передам вашу просьбу Илюмжинову, чтобы он как председатель Международной шахматной федерации помог». Стало ясно, что скромная проблема северян опять будет «заболтана». Вот почему после встречи один из участников резко спросил раздававшего автографы «меченого»:

— Герр Горбачев, печально, что вам не стыдно за свои злодеяния против преданных вами КПСС и СССР. Какой же вы негодяй!

— А ты кто такой, — набросился тот. — Ты какое право имеешь меня критиковать?

— А ты не «тыкай» мне!

— Но мы же договорились сейчас, что будем так называть всех товарищей по партии.

— Я не член вашей партии и не хочу быть рядом с предателем.

— А ну узнайте, — дал команду «меченый» кому-то из приближенных, — кто это такой и примите к нему адекватные меры.

Он все такой же, любимый Западом Горби — «лучший немец», чувствующий себя безраздельным хозяином когда-то великого государства и надеющийся вновь вернуться в большую политику. Однако «жидкие» саратовские встречи и всего три «членовоза» сопровождения, в которых не было ни одного высокопоставленного местного чиновника, показали полную обреченность Михаила Сергеевича.

Андрей МИТРОФАНОВ.

Саратов.