Как и у нас в стране, в эти дни в тысячах и тысячах школ и вузов Америки проходят выпускные церемонии. Для каждого из ребят это преисполненное надежд событие. Но не забудем, как весело прошли у нас выпускные вечера 60 лет назад - 21 июня 1941 года, и что произошло потом. У американцев история другая, но и у них был Пирл-Харбор.

В этом мае профессору Стивену Коэну, одному из ведущих в США специалистов по России (мы уже не раз знакомили читателей с его суждениями), было предоставлено почетное право выступить на выпуске студентов Нью-Йорского университета, где он преподает. И Коэн использовал это право, чтобы предупредить молодое поколение о том, что насаждаемая в Америке эйфория по поводу ситуации в нашей стране и отношений с ней после развала СССР на самом деле всегда имела мало общего с действительностью, и факт в том, что сегодня в результате этого развала и в значительной мере по вине прошлой и нынешней администрации в Вашингтоне, безопасность США находится под большей угрозой, чем во времена Советского Союза.

Это как бы американский взгляд слева и опубликован он в последнем номере старейшего леволиберального еженедельника США "Нейшн". В канун предстоящей 16 июня встречи Буша и Путина, мы решили познакомить вас с этим взглядом, одновременно публикуя позицию американских правых, отраженную в огромной по объему статье "Россия кончена", напечатанной в майском номере влиятельного журнала "Атлантик". В отличие от дружественной в отношении нашей страны и оставляющей место для надежды позиции Коэна (что отнюдь не означает, что он во всем прав), статья Джеффри Тейлера - это уже проявление открытой русофобии. В США подобная публикация в отношении черных и чиканос, в которых их проблемы там объяснялись бы якобы врожденной исторической отсталостью, неполноценностью и изначальной обреченностью, привела бы к большому скандалу, в ходе которого были бы наверняка "кончены" и автор, и главный редактор журнала. В нашем случае ничего подобного, разумеется, не происходит. Молчат в Вашингтоне. Молчат и в Москве.

А вообще-то дело не в том, что из невежественного ранее "оптимиста", этот автор стал теперь не менее кондовым "пессимистом". Дело в том, что для насаждаемого нашими казенными СМИ вымученного оптимизма в отношении будущей встречи нынешних президентов двух стран оснований у русского народа еще меньше, чем когда бы то ни было ранее.

Стивен Коэн

Выпуск бакалавров должен быть поводом для празднования настоящего и выражения оптимизма в отношении будущего, но сегодня я вынужден сообщить вам очень плохие новости по поводу моего предмета изучения - России - и в то же время с огромной тревогой говорить о будущем. Если возникшие (в США) после окончания "холодной войны" настроения триумфа позволяли вам считать, что теперь мы оказались в большей безопасности, чем раньше, я бы порекомендовал лишь частично выглядящую шуткой русскую поговорку: "Оптимист - это просто плохо информированный пессимист".

Плохая новость состоит в следующем: из-за того, что произошло в России после распада Советского Союза десять лет назад, вы постепенно сползаете в мир, даже еще более опасный, чем раньше. Впервые в (мировой) истории, полностью оснащенная ядерным оружием страна находится в процессе коллапса. Результат этого потенциально катастрофичен.

Большая часть основной российской инфраструктуры - экономической, социальной, технологической - находится в различной стадии дезинтеграции. Государство практически обанкротилось, будучи неспособным к капиталовложениям в эти основы жизнеобеспечения даже в форме регулярной выплаты зарплат и пенсий собственному населению. Страна была лишена финансовых ресурсов, подвергнута обнищанию и, по выражению одной московской газеты, оставлена на грани "демографического апокалипсиса". Технология повсеместно разваливается - от электричества и отопления, до спутников земли.

По этим и другим направлениям, Россия отброшена в XIX век. В результате, она вошла в XXI век с системами поддержания и контроля своего ядерного потенциала, относящимися к ХХ веку, да еще в состоянии дезинтеграции.

Что все это означает? Никто до конца этого не знает, потому что ничего подобного этому никогда ранее не происходило в ядерной стране. Однако одно очевидно: в результате этого, мы ныне живем в ядерной эре, значительно менее безопасной, чем это было во время долгой холодной войны. На самом деле, существуют как минимум четыре смертельные угрозы в России сегодня:

• это, конечно, угроза распространения ядерного оружия - она одна была обнародована нашими политиками и СМИ - угроза того, что огромные российские запасы ядерных материалов и ноу-хау попадут в безответственные руки;
  
  
• во-вторых, десятки дурно управляемых российских наземных реакторов и списанных подлодок - с разрушительными возможностями ядерного оружия - это все взрывы, лишь ждущие своего часа;
  
  
• в-третьих, впервые в истории происходит гражданская война в ядерной стране - на российской территории Чечня, где фанатики с обеих сторон уже угрожали перейти к ядерной битве;
  
  
• и наиболее первоочередная и потенциально катастрофическая ситуация - в российской изношенной системе раннего предупреждения. Она предназначена для того, чтобы поднять тревогу в Москве в случае, если американские ядерные ракеты будут выпущены по России, что позволило бы Кремлю немедленно ответить своими собственными боеголовками, которые даже сегодня, как и у нас, находятся в состоянии готовности спускового крючка. У руководства имеется, возможно, от десяти до двадцати минут для анализа информации и принятия решения. И вот эта-то предупредительная система о часе страшного суда находится почти в состоянии краха - в мае, пожар сделал неспособным к управлению еще четыре из и так уже обветшалых спутниковых компонентов и стал формой русской ядерной рулетки - постоянной угрозы ложных тревог и случайных ракетных пусков против США.

Насколько серьезны все эти угрозы? За время жизни наших выпускников, колокол звонил как минимум уже четыре раза. В 1983 году русский спутник ошибочно принял солнечное отражение на облаке как приближающуюся американскую ракету. Мощного ответного запуска удалось еле-еле избежать. В 1986 году худший в истории взрыв ядерного реактора произошел на советской атомной электростанции в Чернобыле. В 1995 году российская система раннего предупреждения ошибочно приняла норвежскую исследовательскую ракету за американскую, и опять едва удалось предупредить ядерную атаку на США. И лишь прошлым летом российская наиболее современная ядерная подлодка "Курск" взорвалась в море.

Подумайте об этих перезвонах на часах ядерной катастрофы, звучащих в России. Мы не знаем, какое время они показывают. Это может быть только лишь рассвет или полдень. Но это могут быть уже сумерки или полночь.

Единственным способом остановить эти часы является признание как Вашингтоном, так и Москвой их первостепенных приоритетов в области совместной безопасности и полноценное сотрудничество в восстановлении российских экономических и ядерных инфраструктур, прежде всего ее системы раннего предупреждения. Тем временем, все боеголовки с обеих сторон должны быть сняты с боевого дежурства, с тем чтобы дни, а не минуты требовались для проверки ложных тревог. И абсолютно ничего не должно предприниматься, чтобы побуждать Москву еще в большей степени, чем сегодня полагаться на ее хрупкую систему ядерного контроля.

Подобные решения кажутся очень далекими от нынешних политических возможностей. Состояние американо-российских отношений сегодня хуже, чем в любое время начиная с середины 80-х годов. Администрация Буша угрожает расширением НАТО к российским границам и аннулированием существующих соглашений в области стратегических вооружений путем создания запрещенной (этими соглашениями) системы противоракетной обороны. Москва в ответ грозит созданием большего числа ядерного оружия.

Надежда состоит в признании того, что в истории и политике всегда есть место для альтернативных решений - путей уже использованных и еще нет. Немногим более чем десять лет назад обе страны предприняли исторический шаг по прекращению длившейся сорок лет "холодной войны" и сокращению оставшейся от нее ядерной опасности. Затем Москва и Вашингтон пошли каждый своим путем, переполненным упущенными возможностями.

Если нынешнее поколение лидеров преодолеет недостаток мудрости и мужества, и если время у нас еще осталось, возможно, именно на ваше поколение выпадет задача правильного выбора. Такого рода лидеры или люди, которым они могли бы донести свое видение проблемы и рассчитывать на общественную поддержку с их стороны, могут быть и среди наших выпускников.

Но как бы не обстояло дело, когда колокола, предупреждающие или грозящие ядерной катастрофой, опять зазвенят в России, знайте, что они звонят по вас тоже. И задайте себе вопрос, повторяющий слова Гегеля: "Если не теперь, то когда? Если не мы, то кто?".

Джеффри Тейлер

По признанию автора, в ходе "холодной войны" он рассматривал Россию через призму этого противостояния - как борьбу абсолютной "сатаны" в лице Советской власти и "святых" ее противников - любых, лишь бы ненавидящих социализм. Но теперь, после почти десятилетнего пребывания в нашей стране, коренным образом изменил свое мнение. Теперь он убежден, что не 70, а все 1000 лет истории и православной веры обрекают Россию на неминуемый распад и жуткий конец (самое интересное, что Тейлер искренне убежден в своем приоритете на такое "открытие", в то время как к этому же выводу на протяжении веков подталкивали читателей авторы тысяч западных книг и учебников по России).

Итак, в 1993 году он прибыл к нам оптимистом ("да и как могло быть по-иному, после шести лет перестройки, поражения коммунистических заговорщиков в 1991 году и бесчисленных позитивных свидетельств западников - от президентов, журналистов и экономистов, до инвесторов"). Ельцин казался ему (как и почти всем глуповатым иностранцам) неким взобравшимся на танк мифическим героем. Расстрел им парламента, а затем навязанная стране явно авторитарная конституция нанесли по этому образу и вообще прежнему его пониманию происходящего первый сильный удар. Однако несмотря ни на что, ненависть к Советам у Тейлера по-прежнему перевешивала все остальное, ибо "Ельцин сделал ставку в своей карьере на поражение коммунистов, и поэтому мы решили оправдать его за недостаточностью улик".

Тем не менее, под влиянием жизни в ельцинском заповеднике Москве негативные ощущения продолжали накапливаться у нашего автора как концероген в крови. Так, в 1994 году он становится невольным свидетелем кровавой разборки мафиози на центральной улице столицы и наблюдает за скандальным образом жизни "новых русских", платящих по 200 долларов за рюмку коньяка и по 400 долларов чаевых официантам ночных клубов; приходит к выводу, что "свободный и честный рынок был для них абстракцией. Зато фаном было править шестисотым мерседесом, способным защитить хозяина от любой бомбы". Прибывшие в Россию в мечтах обогатиться и заодно научить нас жить западные бизнесмены от растерянности и страха теряли здесь сон и покой. Перечислениям ужасов "бизнеса по-русски" Тейлер посвящает многие страницы своего эссе.

Достаточно ярко и откровенно живописует он и одиссею с олигархами, опять-таки вначале горячо принятыми Западом за обещание создать "свободный рынок" и тем самым гарантировать исчезновение коммунистов. Олигархи оказались бандитами с большой дороги, а коммунисты только прибавлялись в числе.

Лужковская столица при этом процветала, московские друзья Тейлера, работавшие на финансовые, нефтяные и инвестиционные компании, получали от 5 до 20 тысяч долларов а месяц, тратя всю свою зарплату на дорогие тряпки, квартиры, рестораны и люксовые туры за границу. "В то время как остальная часть страны погружалась в средневековую нищету, Москва становилась, по крайней мере на поверхностный взгляд, первоклассной мировой столицей", - пишет он. А Россия, по его признанию, находилась на грани коллапса.

Уход Ельцина и появление Путина не только не уменьшили растущего пессимизма Тейлора, но лишь довели этот пессимизм до нынешних крайних пределов. Повторив утверждения западной печати о том, что новый президент ради завоевания власти сам организовал вторжение чеченцев в Дагестан и инициировал взрывы домов в Москве и в других городах, главные претензии автор, разумеется, предъявляет к кэгэбэшному прошлому Путина и его заявленным стремлениям укрепить государство.

Уже одно это последние делает президента в его глазах фигурой несравненно более устрашающей и неприятной, чем Ельцин (главка о новом кремлевском вожде называется в эссе "Путин Грозный". Надо отметить, что по-английски вполне уважительное русское наименование царя Ивана IY "грозный" традиционно переводится как "terrible" - т.е. "ужасный", "кошмарный"). Тейлор прямо так и пишет: "путинские планы по усилению государства... в случае их реализации будут равны смертному приговору этой нации". Ибо при слабом ельцинском правлении население, по мнению автора, могло надеятся на мафию и коррумпированных чиновников. А теперь надеяться будет уже не на кого.

В заключение своей статьи Тейлер открыто издевается над "великодержавными амбициями" российской политической элиты и ее надеждами играть равноправную с США и Западом роль в мировой политике. Он убежден в том, что "учитывая нынешнее выживание России исключительно на человеческих, материальных и военных резервах, накопленных в советские годы" (интересно, откуда же они взялись, если по-Тейлеру, все так ужасно было в СССР- ред.), и то, что Путин продвигает планы, которые только еще более ухудшат состояние его страны, мы можем сделать лишь одно заключение: Россия следует по пути Заира при Мобуту, становясь редконаселенной, но гигантской землей естественных ресурсов, эксплуатируемых авторитарной элитой, в то время как ее жители будут утопать в нищете, болезнях и отчаянии". Чем Запад с удовольствием и воспользуется в своих интересах, - не преминул заметить автор американского журнала "Атлантик".

Леонид НИКОЛАЕВ.