Сегодня на планете, по-видимому, уже не осталось уголка, не обшаренного пытливым взглядом российского обывателя — по крайней мере при помощи телевидения. И если суммировать результаты этих наблюдений, получится примерно следующее: весь мир живет в общем-то хорошо — кроме нас. Ну а мы Россия, живем плохо исключительно потому, что целых семьдесят лет вредили сами себе, строя социализм, тогда как наше спасение — в общечеловеческих ценностях, замешанных, естественно, на частной собственности на все и вся.

Да, мы сегодня живем плохо — это единственное, чего нельзя оспорить в этих «наблюдениях». Но отчего? В том ли причина, что бывшая супердержава СССР, на руинах которой мы сегодня кое-как существуем, развивалась «вопреки» мировому опыту, как нас теперь пытаются убедить? Или все-таки в том, что мы, одурманенные пропагандистскими сказками, пустили на распыл все, что с таким трудом построили, а мировой опыт спокойненько воспользовался плодами нашего труда? И теперь — простите за каламбур — мы к нему же ездим за опытом. Нашим опытом…

Недавно, например, группа депутатов Государственной думы РФ — членов Комитета по делам женщин, семьи и молодежи — посетила в рамках межпарламентских обменов Королевство Норвегия. Поскольку в составе делегации находился саратовский депутат-коммунист Валерий РАШКИН, редакция обратилась к Валерию Федоровичу с просьбой поделиться впечатлениями от этой поездки. Тем более что о Норвегии, этой суровой северной стране, стране фьордов и отважных мореплавателей, мы, даже при всей своей теперешней «продвинутости», знаем очень мало.

И напрасно, как выяснилось из разговора с нашим собеседником…

— Валерий Федорович, вначале, пожалуйста, несколько слов о целях вашей поездки. Можно предположить, что в Норвегии наших думцев, как членов профильного комитета, интересовали прежде всего дела женщин, семьи и молодежи. Верно?

— Верно, но не совсем. Разумеется, мы изучали в первую очередь те аспекты законотворческого процесса и те стороны жизни норвежского общества, которые нам ближе. Однако невозможно себе представить, чтобы, например, я как один из авторов поправки к закону «Об основах федеральной жилищной политики», которая должна была приостановить разорительную для нашего населения реформу ЖКХ, не поинтересовался бы, оказавшись в другой стране, тарифами на коммунальные услуги, механизмами их формирования, практикой работы местных муниципалитетов и так далее.

Нет, нас, иностранцев, впервые оказавшихся в этой удивительной стране, интересовало буквально все — от цен в магазинах до источников формирования национального бюджета. У нас было много познавательных встреч: с президентом стортинга (однопалатного парламента) Норвегии господином Йоргеном Косму, с парламентариями, министрами и, конечно, с простыми людьми. Мы задавали своим собеседникам самые разные вопросы. Частенько наши вопросы ставили этих доброжелательных людей в тупик — уж слишком по-разному «оборудована» жизнь в наших странах, — однако нам всегда отвечали искренне. И скажу вам честно: покидал я эту удивительную страну с чувством такого же искреннего уважения к ее народу, к ее национальным святыням и к ее элите, которая сумела обеспечить маленькой Норвегии экономическое процветание, политическую стабильность и национальную независимость в современном мире, раздираемом глобальными противоречиями.

— Ну если вы, коммунист, известный своей непримиримостью к российской политической элите, говорите такое о стране капитала…

— В этих словах нет ни малейшего противоречия с идеологией моей партии. Она непримирима к олигархическому, криминально-воровскому, компрадорскому капиталу, нажитому на разграблении общенародной собственности, на слезах и крови миллионов людей. И, напротив, партия коммунистов поддерживает капитал государственно ориентированный, сложившийся по крупицам из общественного труда и умелого использования внутренних резервов страны, капитал, работающий в интересах огромного национального большинства, а не кучки сверхнаглых «прихватизаторов». По-моему, ни для кого уже не секрет, что в сегодняшней России утверждается капитализм первого типа. Норвежский же капитализм имеет с ним очень мало общего. Скажу больше: это капитализм, позаимствовавший очень много ценного у нашего советского социализма, который мы почти построили, да преступно не сберегли.

Сказанное не означает, конечно, что я готов проголосовать за «норвежский вариант» в России обеими руками — разумеется, нет. Многое в опыте этой страны имеет чисто национальные корни и не сможет прижиться на иной почве. Я говорю лишь о том, как разительно могут различаться результаты в зависимости от целей государственной власти: в одном случае — подрыв экономической и политической мощи великой державы в угоду ее былым конкурентам, в другом — укрепление, «собирание» страны, ее превращение из бедной и порабощенной в богатую и независимую.

В Норвегии трепетное отношение к государственной независимости, которую она обрела лишь в 1907 году, почтение к собственной валюте, к законодательным актам, традициям, культуре. Это проявляется и в упорном нежелании норвежцев вступать в Евросоюз: хоть какое, а все-таки ущемление национальных интересов. Дважды этот вопрос выносился на референдум, и дважды народ говорил «нет». И хотя это мнение не разделяет политическая элита страны во главе с королем — она-то как раз выступает за сближение с Европой, — однако ей, элите, и в голову не приходит отменять итоги референдума, тем более запрещать его проведение.

— Аналогии с российской действительностью напрашиваются сами собой.

— Еще бы. Здесь и всенародный референдум 1991 года, на котором советский народ однозначно высказался за сохранение СССР, — после чего Союз был тут же развален беловежской «братвой». Здесь и референдум, с инициативой проведения которого Компартия РФ вышла в прошлом году и который за неделю был запрещен послушным президенту и правительству большинством в Госдуме. Мы предлагали вынести на всенародное обсуждение четыре вопроса, жизненно важных для каждого россиянина: об отношении к купле-продаже родной земли, о том, чтобы доходы от ее огромных природных богатств шли в казну государства, а не в карман олигархов, чтобы пенсии и зарплаты были не ниже прожиточного минимума, а квартплата и коммунальные услуги не превышали десяти процентов совокупного дохода семьи.

Чего проще, казалось бы: если вы провозглашаете себя социальным государством, если по всякому поводу и без такового вещаете с телеэкрана, что только о благе народа и печетесь, — так спросите его, народ, что для него есть благо, а что — зло! Спросите и примите его народную волю к исполнению. Ничуть не бывало! Почему-то для Норвегии с населением чуть побольше, чем в Саратовской области, воля народа — закон, переступить через который не может даже король. А для огромной России — половая тряпка, о которую власть спокойно вытирает ноги. И что удивительно: народ наш продолжает упорно голосовать за эту власть. Словно тест на выживание проходит: сколько еще народ можно будет давить, втаптывать в грязь, истреблять физически и морально.

В Норвежском королевстве, повторяю, такого не позволили бы друг другу ни власть, ни народ. Вот уже целый век, со времени расторжения шведско-норвежской унии, эта страна не знает массовых акций протеста — если не считать норвежского Сопротивления в годы Второй мировой войны. Единственный массовый митинг населения совпал с нашим пребыванием в Осло и был вызван войной в Ираке. Так властные круги переполошились вконец от одного только вида манифестантов: не привыкли они к такому всплеску общественных эмоций.

Но еще определеннее, чем в политике, уважительные взаимоотношения власти и народа проявляются в сфере социально-экономических отношений.

— Остановимся на этом подробнее.

— Пожалуйста. Но трудно будет удержаться от аналогий: слишком уж норвежский опыт напоминает то, за что мы, российские коммунисты, на протяжении ряда лет упорно сражаемся в парламенте.

Наши олигархи, а с ними и президент с правительством — все галдят, что без частной собственности на все подряд нам ну никак нельзя: это, мол, для России единственный путь и высшее благо. Государству-де невозможно доверить нефть, газ, металлы и прочие богатства недр, электроэнергетику, лесное и морское хозяйство и все прочее. Частник, мол, распорядится этим добром не в пример лучше. Вот и распоряжаются в свое удовольствие все эти абрамовичи, авены, дерипаски и прочие «кохи». И за эту «энергетическую кормушку» они будут биться до последней капли крови и выкачивать ее до последнего цента, в этом можно не сомневаться. А учителя, врачи, пенсионеры доведены до последней крайности, беспризорные дети миллионами шатаются по стране, предприятия разваливаются, не получая инвестиций, армия деградирует без новых видов вооружений, зимами вымерзают целые регионы, потому что основные фонды ЖКХ изношены окончательно. И никто не думает выделять требуемые сотни миллиардов рублей на то, чтобы вернуть страну в нормальное положение — с головы на ноги: олигархам эти деньги нужней.

Что же в Норвегии? Как там распоряжаются природными богатствами?

А там ими распоряжается государство, и только оно. И никому при этом не приходит на ум вопить о нарушении частнособственнических прав. Норвегия исторически определила для себя пять источников формирования бюджетов всех уровней: это нефть и алюминий, запасы которых в стране достаточно велики, это дешевая электроэнергия, это рыба и древесина. Пять источников, которые позволяют — норвежцы это подчеркивают — богато жить всему населению. И если им хватает для этого пяти, по сути дела, сырьевых источников, если они практически обходятся без развитого машиностроения, без высоких технологий, то как в таком случае могла бы жить наша богатейшая в мире страна, если б только освободилась от своих кровососов?!

Приезжал в Норвегию Чубайс, изучал практику развития электроэнергетики. Изучать в самом деле есть что: энергосистема там единая, какая была в СССР, и замкнутая, то есть энергия «перетекает» туда, где в данный момент требуется повышенный забор мощностей. Очень эффективно. Плюс к этому дешевые гидроисточники: мощные потоки, бегущие с гор. И всему этому хозяин — государство. Разрешается, правда, строительство частных электростанций, в том числе с привлечением иностранных инвесторов. Однако после 60 лет эксплуатации и их тоже, по закону, надо передать в собственность государству. Законом же определены и тарифы на электроэнергию, как, кстати, и тарифы на коммунальные услуги, которые не должны превышать себестоимость этих самых услуг. (Это только у нас всерьез носятся с идеей сделать жилищно-коммунальное хозяйство прибыльным, словно какое-нибудь ликероводочное производство.) Закон в Норвегии — высшая степень защиты от чьего бы то ни было произвола, изменить его не вправе никто и ничто.

Так вот, наш великий приватизатор всю эту систему досконально изучил и… сделал все наоборот. Что вполне понятно: ведь он же не о нации радеет, как норвежские государственники. Если у нас пойдет реформа РАО «ЕЭС России» по Чубайсу, продавленная им через Госдуму, то сначала будут переданы из госсобственности в частные руки гидро-и теплоэлектростанции, а потом — можно не сомневаться — дойдет очередь и до атомных.

— А как себя чувствует в Норвегии его величество доллар — полновластный хозяин российской экономики?

— Неуютно. Никакое он там не «величество» и тем более не хозяин. Доллар в Норвегии — изгой. Хождение имеет только национальная валюта, крона, и понемногу завоевывает позиции евро. У нас в России вам любой младенец скажет, по какому курсу сегодня обменивают рубли на доллары; в Норвегии в ответ на подобные вопросы многие люди пожимали плечами. На улицах не видно вывесок обменников; аэропорт, посольство, банк — вот и все места, где можно обменять одну валюту на другую. Норвежцам обменные пункты не нужны: они уважают свою крону, с «баксами» же просто не знают что делать. На наших глазах кондуктор не выпустил из трамвая какого-то иностранца, который пытался расплатиться за билет долларом. Тот парень был очень обижен.

— Стало быть, трамваи в Осло тоже есть, и кондуктора так же бдительно отлавливают «зайцев». Ну хоть какое-то сходство с нашей действительностью!.. Представляю отечественного кондуктора, которому некто протянул бы за билетик долларовую бумажку! А скажите, пожалуйста, пассажиры, которые пользуются правом льготного проезда — если таковые там есть, — тоже подвергаются суровым притеснениям со стороны норвежских кондукторов?

— Хотел бы я посмотреть на норвежского кондуктора, рискнувшего совершить подобное безумство. Самый вероятный исход — пассажир подал бы на него в суд и стопроцентно выиграл дело. Потому что права лиц, пользующихся привилегией льготного проезда на транспорте, — а это дети, студенты и все без исключений пенсионеры — в Норвегии также защищены законом. Между прочим, льготников возит не только муниципальный транспорт, но и частный тоже. А без вопросов — потому что частники точно так же, как муниципальные транспортные предприятия, получают соответствующую компенсацию из местных бюджетов. Кстати, в Норвегии местные муниципалитеты называются «коммунами». Зная по своему депутатскому опыту, каким камнем преткновения является получение транспортниками подобных компенсаций, в частности в Саратовской области, я, конечно, спросил, имеют ли место задержки выплат, и вообще — как насчет дефицита «коммунальных» бюджетов. Меня не поняли: «Дефицит? Как это возможно, если все местные бюджеты своевременно утверждаются в стортинге?»

Да, этим людям не понять, как можно безнаказанно нарушать закон, каковым является бюджет, как можно оставлять без финансирования самые насущные нужды населения. Зато мы с вами, к сожалению, слишком хорошо знаем, как и почему это происходит у нас.

Я не упомянул еще об одном, крайне важном источнике норвежского благосостояния, который государство контролирует полностью: это производство ликероводочной продукции и торговля ею. Купить горячительные напитки можно только в государственных магазинах — абсолютно свободно, но по очень высокой цене. Судя по тому, сколько средств приносит эта статья в бюджеты всех уровней, цена не слишком останавливает зажиточных норвежцев. Однако на улицах городов пьяных нет вовсе, и просто так опрокинуть сто граммов в забегаловке — на каждом углу, как у нас, в Саратове, — здесь не удастся никому, будь ты хоть сам шах персидский. В кафе и закусочных подается только пиво, которое в Норвегии, кстати, считается спиртосодержащим напитком. Все, что крепче, можно отведать лишь в дорогих ресторанах, да и то в ограниченном количестве. Нарушать монополию государства на торговлю спиртным никто не отваживается: слишком суровы наказания.

Совсем еще недавно торговля винно-водочными и табачными изделиями давала около трети местных бюджетов в Советском Союзе. В сегодняшней России — только 4 процента. Остальное, если верить саратовской прессе, г-н Пипия и ему подобные активно вывозят из России от греха подальше. И работают денежки на благоустройство какого-нибудь Лазурного берега, который и без того, надо думать, обустроен неплохо. А могли бы они работать и дома, в Саратове, где проблем — выше крыши. Во всяком случае на вывоз мусора, загадившего город до неузнаваемости, хватило б вполне, да еще и на другие нужды осталось бы.

— После всего сказанного вами, Валерий Федорович, не стоит даже спрашивать, чисто ли убирают норвежские улицы... Хотелось бы еще остановиться на системе социальной защиты населения. На взгляд наших российских чиновников, выбросивших лозунг «Льготы — пережиток социализма», богатые норвежцы вообще ни в какой социальной защите не нуждаются.

— Вот именно: на взгляд российских чиновников. А в Норвегии, как, впрочем, и во многих других странах, этот «пережиток» чувствует себя отлично! В Норвегии исторически сложилась мощная система социальной защиты населения, которая укрепляется год от года. Причем каждая льгота, как я уже неоднократно подчеркивал, закреплена законодательно. Нет такого, как у нас, унизительного разделения на бедных и богатых.

В Норвегии на права льготников никто не думает посягать. Особое внимание социальное законодательство уделяет, конечно, детям. Это в самом деле «привилегированный класс» в государстве, которое проводит эффективную политику повышения рождаемости, укрепления семьи и морально-нравственных устоев общества. Маленький норвежец окружен заботой государства буквально с рождения и вплоть до получения «путевки в жизнь» вместе с дипломом об образовании. При рождении малыша матери предоставляется годичный оплачиваемый отпуск за счет госбюджета (а не местного, как у нас). Чем больше детей в семье — тем больше и помощь ей, включая льготы по коммунальным услугам. Обеспеченность муниципальными детсадами стопроцентная; однако, если по какой-то причине семья не хочет или не может водить ребенка в садик, она получает соответствующую компенсацию из бюджета. Дальше — школа. Родители могут выбирать, в какую определить ребенка: в платную частную или в бесплатную государственную, которая ничуть не хуже. Есть определенные льготы по получению высшего образования. Целая система пособий и льгот определяет поддержку молодых семей, семей неполных, разведенных супругов с детьми и так далее.

Норвегия, кажется, единственная в мире страна, где существует министерство по делам семьи, детства и равноправия. Это единственная страна, где законодательно закреплено даже соотношение между представителями разных полов на руководящих должностях фирм и организаций: разрыв между численностью мужчин и женщин не должен превышать 20 процентов.

Я мог бы еще долго рассказывать о впечатляющей борьбе норвежцев за нравственное здоровье общества. После той вакханалии насилия, разврата и пошлости, что царит в России, дни, проведенные в Скандинавии, были для меня, как глоток чистого воздуха. Ни в одном журнальном киоске вы не увидите и намека на порнуху. По телевидению идут нормальные фильмы и передачи, которые не стыдно смотреть всей семьей. Я спросил, почему у них практически нет американских киноподелок. «А зачем? — был ответ.— У нас есть свое кино». За один только просмотр порнофильма — даже наедине с экраном — любителю этого жанра грозят два года тюрьмы, за хранение такого фильма на сайте — четыре. А за растление малолетних предусмотрено тюремное заключение сроком более 20 лет. Как тут не вспомнить печальный опыт российских депутатов-патриотов, которые вот уж год пытаются провести поправку к Уголовному кодексу, ужесточающую наказание за это страшное преступление, и все время наталкиваются на колоссальное противодействие «демократического» большинства!

Проблемы проституции, в том числе детской, насилия над детьми и женщинами пришли в Скандинавию вместе с распадом СССР и социалистического лагеря. Норвежцы понимают, что в одиночку их не решить, поэтому возлагают немалые надежды на сотрудничество с парламентами стран Северного Совета и других государств. В том числе, конечно, и с Государственной думой России.

— Словом, как сказал поэт, «нам есть чему в Европе поучиться»...

— К сожалению, в двадцать первом веке нам приходится учиться у Европы тому, чему она сама училась у нас в веке двадцатом. Но это еще, как говорится, полбеды. Гораздо хуже, что никто сегодня в России и не собирается ничего социально полезного внедрять — я имею в виду настоящие достижения в экономике, науке, социальном и политическом устройстве. Наша власть не улучшает жизнь народа вовсе не потому, что не знает — как, а потому, что не хочет этого делать. У нее принципиально иная задача, которую четко сформулировал премьер Касьянов: защита частной собственности. Только надо было добавить для пущей ясности: частной собственности десятка олигархических семей и всей их камарильи — вот это правда на все сто. И пока народ не осознает этой правды, пока он по-настоящему не захочет отобрать власть у такой, с позволения сказать, власти — бесполезно ждать отрадных перемен. Так и будем завистливо глядеть на Запад да поджидать своего позорного конца — то ли от холода, то ли от голода, то ли от бомб «партнеров» из НАТО.

Кому-то нравится походка президента, кому-то — прическа Хакамады, кому-то — галстук Володина. А кто-то принципиально ищет в избирательном бюллетене строчку «независимый кандидат» — и ставит «птичку». О вкусах не спорят. Но когда-нибудь наконец мы научимся выбирать тех, кто нами правит, не «сердцем», а умом и честными руками? Надеюсь, что опыт наших «братьев по разуму» в скандинавской стране, всего за сто лет прошедшей такой достойный путь, хоть кому-нибудь откроет глаза, заставит думать и действовать.

Кстати, еще один штрих моих норвежских впечатлений. В этой стране не приветствуется «независимость» кандидатов в депутаты. В стортинге четыре партийные фракции и только один независимый депутат, которого никто не воспринимает всерьез. Раз ты независим от серьезной политической силы — значит, ты независим и от ответственности перед людьми. Ты — флюгер, который легко переменит ориентацию, стоит лишь немного измениться розе политических ветров. Так считают норвежские избиратели, и я с ними согласен. Ну а во что превращается «независимость» на российской почве, хорошо видно на примере нашей Государственной думы. Да и Саратовской областной думы, которую мы выбирали в прошлом году: шли туда одни «независимые» кандидаты, а как вошли — получилось одно сплошное «единство».

К чему я это говорю? Есть в России партия, готовая взять на себя громадную ответственность за перемены, жизненно необходимые нашей исстрадавшейся стране. Мы можем жить лучше, намного лучше — в этом я глубоко убежден. Но лишь в том случае, если каждый из нас осознает свою личную ответственность — если не перед Родиной, то по крайней мере перед собственными детьми, внуками и правнуками.

Беседовала Татьяна ЯРЦЕВА.