Мой месяцеслов

У нас всё ведь от Пушкина. Поворот его к народу в столь раннюю пору его деятельности до того был беспримерен и удивителен, представлял для того времени до того неожиданное новое слово, что объяснить его можно лишь если не чудом, то необычною великостью гения, которого мы, прибавлю к слову, до сих пор еще оценить не в силах...

Ф.М. Достоевский

Поворот к народу Пушкина, чей день рождения озаряет июнь, мы сегодня оценить тем более не в силах. Если во времена позднего Достоевского русская разночинная интеллигенция, выборные земские деятели, священнослужители и, наконец, сам царь-батюшка после освобождения крестьян пытались проводить и благословлять все реформы - от земельной до судебной - и нововведения в интересах самобытной России, ее многонациональных поданных, реформировали армию после позорной Крымской войны, вели войну за освобождение православных славян, поддерживали писателей и художников, композиторов (литфонд, передвижники, "могучая кучка"), выразивших народную душу, то нынешний июнь покрыл себя откровенным позором власть предержащих, который, казалось бы, должен обернуться народным проклятием. Ан нет...

Карманная Дума даже в первом чтении не стала рассматривать Закон о борьбе с коррупцией, доказав всему "цивилизованному миру", что пропрезидентское "Единство", СПС, как союз неправых сил, фракция ЛДПР, лидер которой прямо и цинично заявил, что люди идут в политику только из-за денег и благополучия, и прочие группы "правдолюбцев" вкупе является самым коррумпированным органом (или уже кланом?) в разворованной России. Правительством и такими депутатами, как Брынцалов, пошедшим в лобовую атаку, был продавлен в первом чтении через безвольный, антидемократический парламент грабительский Земельный кодекс до обсуждения его в субъектах федерации. О всенародном референдуме по жизненно важному вопросу клевреты власти даже не заикнулись. Но Россия - хоть тут малость взбурлила!

Президент Путин, чей взгляд становится все прямее и холоднее, наложил позорное вето на поправки к Закону о пенсиях, чем попрал надежды и права 20 миллионов пенсионеров, сославшись на нехватку денег в те дни, когда, например, находятся огромные средства на президентскую резиденцию в Стрельне. Ельцин карельскую Чупу любил, а Путин - окрестности Питера. Царские капризы!

Но народ все это покорно сносит и заставляет нас укрепляться только стихами Пушкина:

Не гнуть позорно ни совести, ни помыслов, ни шеи! - вот завет всем, кто берется рассуждать или голосовать за интересы народа. Таких - все меньше.

ЗВЕЗДА НАД МИХАЙЛОВСКОМ

В первое воскресенье июня во всех пушкинских местах страны - не только кургузой РФ - проводятся праздники Поэта. Символично, что в отличие от многих стран мира, где чтят заповедь Гете: "Для того, чтобы понять поэта, надо побывать на его родине", у нас самые бездарные, почти ничего не говорящие сердцу торжества проводятся в Москве, которая не может даже достойно увековечить с трудом найденное место рождения Гения в бывшей Немецкой слободе, а самые теплые и содержательные - в местах его ссылки, в Пскове, в Пушкинских горах, селе Михайловском.

Ныне к этим памятным местам достойно и полноценно добавилась отреставрированная усадьба Петровское - вотчина Ганнибалов. Когда мы, делегация (а, может, и не делегация - кого мы представляем?), писателей приехали на берега озера Кучане, то председатель Пушкинского комитета Владимир Костров, ответственный секретарь Псковской писательской организации Александр Бологов, мои друзья и коллеги - поэты Людмила Щипахина, Олег Шестинский, Геннадий Фролов Лев Маляков, прозаик Александр Сегень, критик Николай Переяслов, руководитель Союза писателей Белоруссии Ольга Ипатова были снова покорены деятельным патриотизмом сыновей этой земли. Как бережно всё воссоздано! Как трогательно рассказывает о далеком прошлом Борис Козмин, издавший наконец-то свою книгу "Родом я, нижайший, из Африки..." в издательстве "Советский писатель", которое достойно представлял поэт Вячеслав Орлов.

Покойный Семен Степанович Гейченко сказал мне однажды задумчиво: "Звездное небо ходит над Михайловским, но Полярная звезда всегда стоит над усадебным домом". Спасибо, хранитель и патриарх!

Что у нас постоянное, неизменное? - только Пушкин!

Увы, на поэтической поляне в Михайловском, где в былые года яблоку негде было упасть, оказались полупустыми даже лавочки напротив сцены. А ведь не только поэты приехали - народные артисты выступали! Почему зарастает народная тропа? Ответ прост: бедность тех, кому нужна не тусовка, а поэзия, кто может добраться издалека - ну сколько в окрестностях жителей да гостей из Пскова! Кого я только ни встречал здесь десять-пятнадцать лет назад - из Риги, помню, муж с женой автограф брали - пешком к Пушкину дошли, вслед белорусские педагоги на автобусах приехали. Ну а уж родной Северо-Запад или столица - косяком валили.

В Пушкинских горах развернули ярмарку, так даже у буфетов с пивом было пусто, а в года борьбы с пьянством Гейченко лимиты пробивал, доказывал, и люди толпились у машин и прилавков. Уж на пиво-то у мужиков работающих всегда деньги были! Но музей-заповедник порадовал цифрами посещения. Если после окончательной победы бездуховного ельцинского режима и начала обнищания интеллигенции в 1994 году Михайловское посетило 96 тысяч экскурсантов, то в юбилейном 1999 году их приехало 236 тысяч, в прошлом 2000 году небольшой спад - 200 тысяч, из которых 18 тысяч, особенно школьников, посетили Пушкинский заповедник бесплатно.

"...Вот вновь я посетил приют спокойствия, трудов и вдохновенья". Как не хватает этих трех слов-состояний и составляющих земное русское счастье в нынешней жизни!

ВОСЕМЬ КРОВОПИЙЦ

В июне началось еще одно наступление на измученную Россию - вплотную взялись за жилищно-коммунальные реформы, принялись морочить головы обезумевшим обывателям - денег, мол, ни на что нет, трубы прогнили, топливо не оплачено и прочее. В июне же, как обычно, американский деловой журнал "Форбс" опубликовал списки 538 магнатов мира, чье состояние превышает 1 миллиард долларов, среди них - о чудо! - 8 магнатов из безденежной России.

Самый богатый россиянин, по версии "Форбса, оказался глава нефтяной компании ЮКОС - М. Ходорковский (2,4 миллиарда долларов), "самым бедным" - газовик, премьер и посол на Украине - В. Черномырдин (1,1 миллиарда долларов). У других олигархов - В. Потанина, В. Богданова, Р. Вяхирева, Р. Абрамовича, В. Аликперова, М. Фридмана - доходы "средние", но вся эта восьмерка имеет больше 10 миллиардов долларов - не хило для замерзающей России, тонущей во мраке и нечистотах. А если еще вспомнить вывезенные барыши Березовского? Президент Путин роняет: "Гусинский кредит на миллиард долларов взял - пусть отдаст!". Но "Новая газета", которая выборочно порой борется с отдельным олигархами, вдруг начинает поправлять президента, сыпать точными цифрами возврата долгов, суммами платежей и процентами акций, приходя ко мнению, что Гусинский, который "бегает между Израилем и Вашингтоном и чувствует себя хорошо, покупает группы влияния, чтобы разворачивать действия против нас" (Путин) должен всего... 480 миллионов долларов. Но в предыдущем номере в статье с подзаголовком "Олигархи как пережиток коммунистического прошлого" публицист той же газеты вспоминает циничные слова Чубайса, что олигархи создавались Кремлем искусственно и брюзжит: "Не занимаются олигархи и приумножением полученного - ни на одном управляемом ими предприятии до сих пор не достигнут уровень производства того же 1989 года. Даже в нефтяной отрасли под руководством этих "менеджеров" производительность труда упала в полтора-два раза". Так при чем тут "коммунистическое прошлое", когда были разведаны и освоены все эти богатейшие месторождения, построены такие молодые города, как Уренгой, Нефтекамск и Сургут? Но главное - что за бандитский и отсталый социальный строй был навязан стране, где при такой пещерной производительности труда именно нефте-газо-бароны входят в списки миллиардеров? Что создал миллиардер Грейтс, возглавляющий список, я понимаю, сидя за компьютером. Но как заработал свой миллиард на государственной службе Черномырдин, при котором страна и докатилась до ручки - ума не приложу!

А тут целый июнь твердят про реформы - земельную, процессуальную, коммунальную, а экономических реальных реформ еще и не проводилось, хотя два ученых мужа - С. Каззенов из института ИМЭМО РАН (что-то с экономикой, наверное связано?) и В. Кумачев (какие "говорящие" фамилии!) из Института национальной безопасности осторожненько эдак пишут: "... За годы реформ Россия и россияне слишком свыклись, срослись с коррупцией как неизбежным злом. Снимать эту "коросту" надо очень осторожно, дабы избежать дестабилизации, ненужных (и напрасных) потрясений. Так что, повторяем, кавалерийский наскок здесь неуместен". Ох, вы лапочки-примиренцы. Вот такие "бархатные преобразователи" и доводили русских до ярого протеста, до взрыва в жажде справедливости. И тут уж ни молитвы, ни деньги, ни великая литература - не помогали.

ВЕЛИКИЙ ВТОРОСТЕПЕННЫЙ

Никто публично не вспомнил, что в ясный июньский день, 4 числа, 180 лет назад в Москве родился замечательный русский поэт Аполлон Майков. Сын известного живописца, академика Николая Майкова, он закончил юридический факультет Петербургского университета, был определен на службу в министерство финансов, но вскоре целиком ушел в поэзию и журналистику. В основу мировоззрения Ап. Майкова легли почвеннические идеи, сблизившие его с Ап. Григорьевым, Н. Н. Страховым и Ф. М. Достоевским, дружбу с которым он пронес через всю жизнь. Разделяя идею избранности русского народа-богоносца, он стал заметным участником панславистского движения, видя историческую роль России в объединении всех славянских народов, в освобождении болгар из-под турецкого владычества. Но прежде всего он оставался тончайшим лириком, владевшим даром живописания движений души и состояний природы. Вот его "Рассвет":

В некрологе на смерть лауреата Пушкинской премии Академии Наук (1887) А. А. Голенищев-Кутузов писал: "Творчество его всегда будет звучать в потомстве как могучий, стройный и весьма сложный заключительный аккорд пушкинского периода русской поэзии". А вот как писал сам поэт и исследователь творчества Пушкина о своем кумире:

Нездешними мне кажутся их звуки:
Как бы, влиясь в его бессмертный стих,
Земное все - восторги, страсти, муки -
В небесное преобразилось в них.

Насколько же богата наша литература, что таланты такого масштаба называются у нас поэтами второго ряда... Второстепенными!

БЕСКОНТРОЛЬНАЯ СВОБОДА

В июне оживились либералы - властвующие, болтающие и пишущие.

В Санкт-Петербурге на медиа-форуме 500 журналистов, живущие в дорогой гостинице "Приморской", объедающихся на обедах и опивающихся на банкетах, обсуждали , по словам председателя "Медиа-союза" Александра Любимова, как взаимодействовать с властями и бороться с зарвавшимися хозяевами. Интересные вопросы, но почему же никто не заикнулся о самом понятном и насущном: о нужном как воздух Законе об электронных СМИ, который есть во всех цивилизованных странах?! Ведь когда Тернер якобы собирался купить НТВ никто не вспомнил, что в самих-то США любой иностранный толстосум может владеть не больше, чем третьей частью акций даже частного телеканала. Например, сколько бы ни вывез денег Березовский - в Америке ему не купить и жалкую телекомпанию, а в России он почему-то контролировал ОРТ, владея 13 (или 17?) процентами акций.

Для нашей сверх политизированной и расколотой страны более всего подошел бы Закон об электронных СМИ, принятый в Испании, сумевшей преодолеть разрушительные идеологические последствия гражданской войны. По нему никто не может владеть более, чем 20 процентами акций. Казалось бы, дробление? Нет, настоящая демократия: пусть пять владельцев - магнатов, представителей заинтересованных структур и партийных сил спорят, договариваются, ищут приемлемую позицию, не вздрючивая общество, не давя на решения парламента и правительства и, наконец, на психику журналистов. Дума внесла поправку, ограничив приобретение акций иностранными гражданами почему-то лишь на четырех общефедеральных каналах. А контрольный пакет "Московии", например, за бесценок (он гуляет, по уверению "Подмосковных известий", за символические 1500 долларов) может купить любой чеченец или азербайджанец, которых в Московском регионе только официально уже более миллиона. Дикость!

В июне "Московская правда" сообщила, что у депутата "Государственной Думы" Анатолия Тяжлова от фракции "Отечество - вся Россия" обчистили дачу в престижном поселке Жуковка. У бывшего губернатора Московской области украли 10 000 рублей, 1200 долларов и мобильный телефон. Жалко, конечно, но тут хоть понятно, что это - посторонние воры. А вот как понять, куда девались из разоренного "Уникомбанка" бюджетные деньги подопечной области и почему там же оказался накануне все равно проигранных выборов контрольный пакет акций дочерней телекомпании "Московия"? Воришек-то, может, и найдут по мобильнику, а вот со средсвами и акциями - полный мрак. И у депутата никто строго не спросил...

БЕСКОНТРОЛЬНАЯ СВОБОДА

Когда жалкие демократы рассуждают о свободе слова, о волеизъявлении, я вспоминаю наших предшественников и учителей. Один из них писал: "Родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение... Чем я становлюсь старше, чем более расширяется и углубляется мой жизненный опыт, тем яснее становится для меня значение родины". Так писал в эмиграции в 1938 году, за шесть лет до мучительной кончины от рака гортани, философ и богослов Сергей Булгаков. Причем он имел в виду не только огромную Россию, но прежде всего тихий городок Орловской губернии - Ливны, в котором незаурядный, недооцененный еще мыслитель родился 130 лет назад, 28 июня 1871 года.

Судьба этого человека удивительна и трагична не только из-за внешних превратностей и испытаний, выпавших на долю философов серебряного века, но и по какой-то глубинной воплощенности недолюбливаемых им гегелевских законов диалектики и отрицания отрицаний. Сын провинциального священника, сорок семь лет прослужившего в скромной кладбищенской церкви без прихода, он по семейной традиции поступил в Орловскую духовную семинарию. Там он пережил религиозный кризис, разочарование казенщиной и перешел в гимназию. В 1894 году он заканчивает юридический факультет Московского университета, а с 1895 года начинает блестящую педагогическую деятельность, преподает политэкономию. Получив стипендию для двухлетней стажировки на Западе, он пишет двухтомную научную работу "Капитализм и земледелие", на основе которой защищает магистерскую диссертацию. К этому времени Булгаков становится авторитетным теоретиком марксизма, известным не только в России, но и в Германии.

Первую революцию профессор встречает в Киеве, где он пишет яркие статьи, составившие двухтомник "Два града", в котором намечается перелом, уводящий Булгакова от "марксизма к идеализму". В 1907 году Сергея Николаевича избирают во вторую Государственную Думу. Разочарование в бесплодной политической деятельности еще более отвращают его от вульгарных социальных теорий, от излюбленного вопроса интеллигенции "Что делать?". Позже он не раз подчеркивал, что сама постановка такого вопроса со времен Чернышевского - неправильна: "Другими словами - я считался уже спасенным; мир спасают спасенные, которые только ищут для этого внешних средств. А средствами этими представлялись политические партии, из которых каждая предлагала свои лекарства для спасения больного...". А спасать-то надо, "делать" - собственную душу!

Переехав в Москву, Булгаков знакомится с Павлом Флоренским, взаимообогащающая дружба с которым только укрепила его религиозно-философское мировоззрение. Он создает свои главные труды - "Свет Невечерний", "Тихие думы" и "Философию хозяйства", в которой, сохраняя в "снятом" виде позитивные достижения марксизма, строит софиологическую теорию экономической деятельности человека. Пытаясь найти загадочный "третий" русский путь развития, он хочет синтезировать науку, философию и религию, вводя понятие Софии - "третьего бытия", соединяющего в себе Бога и природу. Именно на лоне природы и запечатлел художник Михаил Нестеров глубочайших национальных мыслителей - Флоренского и Булгакова. Эта картина являла нам резкий портрет выдающегося человека, хотя другие изображения Булгакова были десятилетиями запрещены: в 1918 году о. Сергий принял сан, в 1922 вместе с семьей эмигрирует из Крыма через Константинополь в Прагу, а потом в Париж, где до конца дней преподавал богословие, хотя его софиология была официально осуждена церковным начальством. Да, нет пророка в своем отечестве, но нет и в чужом...

Характерно, что еще в Крыму он отказался идейно и богословски обосновать намерения церковного совета ВСЮР (южная белая армия) предать анафеме социализм как таковой. Социализм он считал карой за грехи исторического христианства, за его пособничество власть имущим, призывом к исправлению, но не дьявольской идеей. Более того, он утверждал, что если бы общество блюло христианские заповеди и усвоило церковную культуру, то социализм, омертвленный своей классовой сутью и враждебностью, превратился бы в живое воплощение вселенской евангельской любви.

Сегодня это даже для социал-демократов под знаменем Горбачева кажется утопией, но о. Сергий доказал своей жизнью, пронзительной проповедью, глубокой верой и одухотворенностью, что, может быть, это и есть зовущий свет того русского социализма, о котором только заикаются патриотические силы, но тут же подвергаются циничному осмеянию: мол, православные монархисты и приверженцы Советской власти лишь временно объединились для оппозиционной борьбы, а дальше их пути - диаметрально разойдутся. Нет, не разойдутся, если проникнутся идущие хоть толикой той любви к родине, которая льется со страниц Сергея Булгакова в очерке, посвященном жене: "То, что я любил и чтил больше всего в жизни своей - некричащую, благородную скромность и правду; высшую красоту и благородство целомудрия, - все это мне было дано в восприятии родины... Здесь, в Софийном храме Успения, я родился и определился как чтитель Софии Премудрости Божией, как чтитель преп. Сергия в его простоте и смирении, соединенной с горением и дерзновением, в его народолюбии и социальном покаянии. И здесь я определился как русский, сын своего народа и матери - русской земли, которую научился чувствовать и любить...".

Скитания, материальные и моральные мытарства, многолетняя смертельная болезнь и мучительные операции без наркоза не сломили духа этого сына русской земли, который еще в сборнике "Вехи" выступил со статьей "Героизм и подвижничество". В борьбе с житейскими невзгодами, в отчаяние от творящегося беззакония и социального произвола мы, к сожалению, редко обращаемся к духовному подвижничеству и спокойной мудрости предшественников. Лично я часто вспоминаю как укор за собственную слабость или суетливость слова из доклада Булгакова перед соотечественниками - "Россия, эмиграция, православие": "Странно и даже совестно говорить об этой задаче, которая одинаково стоит перед каждым из нас: созидание самого себя. У каждого из нас для этого имеется целый мир - его собственная душа, которая отдана ему в его бесконтрольную свободу и которая для Бога дороже целой вселенной". Как хорошо сказано: бесконтрольная свобода... Разве это - не завет, не священная тайна!

Разве это не наше духовное оружие против тех лидеров СПС, которые приближены к власти, разрабатывают курс реформ и впрямую призывают к утрате государственности, национальной воли, к полной зависимости во внешней и даже внутренней политике от мирового сообщества. В выступлении на своем объединительном съезде сопредседатель СПС договорился до предложения передать все заботы о национальной безопасности в пользу "глобального контракта". И такая "пятая колонна" прямо диктует или косвенно определяет политику околопрезидентского окружения и 90 процентов СМИ. Уму не постижима такая контролируемая, а не бесконтрольная (по о. Сергию Булгакову) свобода!

ПАФОС И НАПРАВЛЕНИЕ

На упомянутом объединительном съезде СПС и на недавнем Всероссийском демократическом собрании (каков замах!) звучала типично марксистская, на российский манер революционная мысль, что только меньшинство, "класс активных и самостоятельных людей, приверженцы демократических ценностей" могут осознать "долгосрочные национальные интересы" и навязывать свою волю большинству народа, который не поддерживает, не понимает, ненавидит их. Ну да, пламенные революционеры взрывают русскую патриархальность и делают пролетарскую прогрессивную революцию в отсталой крестьянской стране. Отсюда трудовые лагеря Троцкого, расказачивание и торопливые действия ЧК по выделке нового человеческого материала. Проходили!

Тем интереснее и горячее мне было прочитать только что вышедшую книгу Владимира Бондаренко "Дети 37 года". Пожалуй, больше десяти лет он вынашивал ее, изучал творчество поразительной писательской плеяды, публиковал отдельные статьи о невиданном явлении - пассионарном взрыве 37 и 38 годов. После передовицы Бондаренко "Дети 37 года" в "Дне литературы" русскоязычный критик Карен Степанян вопил в "ЛГ": "... До такого каннибализма называющие себя русскими литераторами, по-моему, не доходили. Какая там "слезинка ребенка", которой недопустимо платить за людское счастье... Представьте себе: на одном краю поля стоят и молчат - вот те десятки миллионов (расстрелянных - опять эти немыслимо преувеличенные цифры! - А.Б.). А на другом краю - группа родившихся благодаря обусловившему это пассионарному взрыву...". А что тут себе представлять? Они были зачаты в любви, в надежде на лучшее будущее. Да и слезинок обездоленных, осиротевших, убитых в утробе ребятишек, уверен, в наше жесточайшее время - побольше.

Да, продолжает логичный рассказ Бондаренко - "погибли отцы на фронте у Ольги Фокиной, у Александра Проханова, у Геннадия Шпаликова, у Геннадия Русакова, погибли в лагерях у Валентина Устинова, у Леонида Бородина, у Александра Вампилова, у того же Давида Маркиша... Сидел отец у Венедикта Ерофеева, тяжело ранен в боях с бандитами у Юрия Коваля. Общая трагическая, но и героическая судьба".

Собственно ту же мысль высказал Андрей Битов - один из героев этой глубокой книги, родившийся в 37 году: "...Какая кровища в том 37-ом? И какая рождаемость писателей?". К ним по-разному можно относиться: к благополучной дочке не репрессированных, а - напротив родителей Белле Ахмадулиной, Валентину Распутину, впитавшему глубинную культуру в сельской школе, которая бедствует ныне, к его трагически погибшему другу великому драматургу Александру Вампилову, к так и не преодолевшему свое неказистое барачное детство Олегу Чухонцеву, к распевающему на всех магнитофонах свои приблатненные и военные песни Владимиру Высоцкому, мечтавшему опубликовать хоть одну строку, но потянувшемуся за помощью не к тем - Евтушенко, Рождественскому, Вознесенскому. Но сойдясь на страницах одного тома, вступив в перекличку застойных и наших проклятых лет, высветивших неожиданные грани даже в беседах друг о друге, они образовали плеяду, портрет поколения, заряженного на великое и - надорвавшегося. "Не они раскололи общество на удельные княжества, на удельных рыцарей, а время не смогло дать никакой новой объединяющей идеи после сталинского "Разбега в Будущее". Шестидесятническая модель провалилась позорно и тотально, завершившись карикатурной фигурой Михаила Горбачева. После шестидесятников, помаячивших на русском троне несколько лет вслед за внезапным старческим обвалом брежневско-андроповской геронтократии, сегодня к власти уже идет поколение новых путинских сорокалетних". Сам Путин, а то и более молодые приближенные, говорят правильные слова об уважении к государству, патриотизму, "идее державности". А на деле...

А вот поколение 37-го в культуре и науке доказало, что эта идея была растворена у них в крови, плодотворно взращена самой жизнью, всем дружеским и враждебным окружением, будь то яростный в стихах и публицистике державник Станислав Куняев, охладевший до полного одиночества Игорь Шкляревский или даже погруженная в музыку адского быта Людмила Петрушевская. Но и проклиная былое бытие, отталкиваясь от великого прошлого, они обретают творческую энергию. Потому что и отталкиваться надо от грандиозного. Тогда - полет!

А еще я по-доброму позавидовал своему товарищу по литературным битвам, потому что, сколько не пиши даже громких статей, ни публикуй стихов, ни снимай телепрограмм, ни давай интервью - пока не выйдет цельная книга, не объединит все в монолит (а это нынче - редкость!), автор не может полно выразить себя и свое время. Поздравляю! А главное, книга вышла в дни, когда совсем незамеченной прошла еще одна дата - 190 лет со дня рождения Виссариона Белинского. То нас пичкали им насильно, а то и вовсе забыли эту таланливейшую, трагическую личность. Он разглядел, предсказал, выпестовал все заметные фигуры своей эпохи. Вот как вспоминает о первой встрече с ним Достоевский: "Я вышел от него в упоении. Я остановился на углу его дома, смотрел на небо, на светлый день, на проходивших людей и весь, всем существом своим ощущал, что в жизни моей произошел торжественный момент, перелом навеки...". Вот и у нас в литературе - перелом, но, увы, не такой восторженный.

В твоей книге, Володя, в биографии, есть знаменательная опечатка: "Бондаренко - секретарь направления Союза писателей России". Надо - правления, но, вспоминая Белинского, я говорю о том, что ценил классик: у тебя есть пафос и направление.

РЕКИ ПАМЯТИ

Закончить свои июньские заметки, наполненные не столько свежестью цветущих лугов и прозрачностью снова увиденных плесов Селигера, сколько - удушающим смрадом политиканства и давящим предчувствием грядущих народных бед, хочется все-таки вспомнить главный памятный день - 22 июня. С его кровавой зарей. Вокруг этой даты, как водится, было много всяческих светлых, горьких и неподобающе позорных публикаций, телерепортажей. Но даже разбирать и спорить - кощунственно. Вот фильмы-то все были - старые, но щемящие и нестареющие. Новых подобных уже не создать, "Чистым небом" на Московском кинофестивале в июне 2001 - не поразить.

Лично я снимал для канала "Московия" на Москве-реке, Истре и Рузе телепрограмму "Реки памяти". В ней участвовали, конечно, и ветераны, и учителя, ужасающиеся, что в школьной программе произведений о войне, кроме "Судьбы человека" и двух стихотворений Ахматовой - ничего не осталось, даже "Повести о настоящем человеке" - покойном Маресьеве, который так любил встречаться с пионерами. Но самым светлым и обнадеживающим было то, что песни о войне пели совсем юные исполнители, победители фестивалей авторской и патриотической песни - школьница Елена Баранова из Химок и студентка Ольга Повстяная из Железнодорожного, майор Эдуард Портнягин из Ногинска и девятиклассник Евгений Корешков из Лобни. Самые красивые и пропитанные кровью места в дороге - Скирмановские высоты, переходившие несколько раз из рук в руки, городище в древнем городе-воине Рузе. Широкие просторы открываются с них, необъятные, неодолимые для открытого врага. Так неужели мы их сами загубим, распродадим, не убережем от хитрого ворога! Не хочу верить: ведь над ними, над тихими равнинными реками звучат родные, не вытесняемые чужеродием стихи и песни...

Реки нашей памяти, отражающие и светлые зори и черный позор - бездонны.

Александр БОБРОВ.