Во Франции в это воскресенье состоятся президентские выборы. Накал страстей чрезвычаен. В телевизоре непрерывно торчат политические обозреватели, журналисты, учёные и всякого рода эксперты, которые жарко спорят друг с другом и делают противоречивые прогнозы. Такой же тарарам царит и во французских газетах. Рассуждают все и обо всём, однако обращает на себя внимание, что никаких телевизионных дебатов между самими претендентами на пост президента не ведётся. Они предпочитают ограничиваться длинными монологами, в которых много красивых слов о свободе, справедливости, благосостоянии нации, но, как правило, нет каких-либо обещаний в отношении конкретных вопросов, волнующих французов.

Оно и понятно. Французы боятся последствий глобализации, наплыва эмигрантов, антисоциальных реформ, но не похоже, чтобы новый французский президент, кто бы ни был избран на этот высокий пост, был бы готов решать эти вопросы. Во Франции по традиции очень много значат слова и жесты, а также прочая внешняя атрибутика. При этом конкретика и разговор «по делу» обычно отступают на задний план. Широко распространённое представление, будто политическая жизнь во Франции со времён Великой французской революции является образцом демократии, динамизма, заботы о благополучии граждан, на самом деле не соответствует действительности. Именно во Франции чаще всего за широковещательными заявлениями и посылами скрывается пустота либо намерение делать что-то совсем иное, противоположное.

В борьбе за президентскую должность участвуют 12 партий. Среди них больше половины различных группировок левого толка, в том числе три — откровенно троцкистских. Ни одна из них в реальности на победу претендовать не может. Однако процентов 10 голосов избирателей эти псевдопартии на себя оттянут — перспектива, которая весьма расстраивает Социалистическую партию и её кандидата мадам Руаяль.

Шансы на избрание, как считает большинство политобозревателей, имеют: бывший министр внутренних дел, голлист-консерватор Саркози, отпрыск еврейских эмигрантов из Венгрии, не замеченный в симпатиях к России, которому опросы дают 27% голосов (снимок справа); социалистка Руаяль (23%) (снимок слева); пиренейский фермер и центрист, бывший министр образования Байру (19%). Список замыкает друг В.В.Жириновского Лё Пен (14%).

Правда, все эти цифры могут оказаться уже в воскресенье достаточно неточными. Из 44 миллионов французских избирателей 45% до сих пор не решили, за кого голосовать. Так что сюрпризы вполне возможны. Недаром из окружения Саркози доходят слухи, что он «паникует», а предвыборный штаб французских социалистов доверительно рассказывает, что Руаяль «близка к отчаянию». На этом фоне Байру и Лё Пен ведут себя уверенно и даже агрессивно, демонстрируя готовность обязательно выйти во второй тур президентских выборов, который будет проходить 6 мая. С уверенностью можно предсказать пока лишь одно: никто из четырёх главных претендентов на пост президента Франции в первом туре не победит.

В этих условиях возникает вопрос, кто же из лидеров нынешней президентской гонки выйдет во второй тур. Судя по всему, это должны быть Саркози и Руаяль. Но поручиться за правильность такого прогноза решаются не очень многие. Дело в том, что, по некоторым оценкам, для победы 6 мая Саркози нужно было бы заручиться поддержкой националистического электората Лё Пена. Согласится ли на это Лё Пен, после того как Саркози недавно публично обозвал его политическим «подонком», — большой вопрос. Что до главной конкурентки Саркози Руаяль, то ей для победы, наверное, нужна была бы поддержка Байру. И тут у самих французских социалистов возникает вопрос, на какую «лошадь» вернее «поставить» в финальном раунде: на не очень убедительную Руаяль или на солидного отца шестерых детей Байру. Французы любят людей «от земли». Они им кажутся более надёжными, чем разного рода политические болтуны. Поэтому Байру в глазах многих является привлекательной и солидной фигурой. К тому же он всё время рассуждает о том, что будет проводить центристскую политику. Ну а это должно привлекать как политический центр, так и многих левых.

Как это бывает перед каждыми президентскими выборами, многие полагают, что после них что-то изменится. Но это вряд ли. На самом деле французская политика всегда отличалась стабильностью и консерватизмом. И Саркози, и Руаяль выступают против военных действий в Иране, за санкции против Судана, против снятия эмбарго ЕС на поставки оружия в Китай, за обсуждение вопроса о развёртывании американской ПРО в рамках НАТО и ЕС. Что тут нового? Практически ничего. Все президенты Франции всегда были за европейскую конституцию и за трансатлантическое сотрудничество, за расширение ЕС, за (антисоциальную) экономическую реформу. И новый президент Франции, конечно, будет продолжать ту же линию.

Есть много иллюзий насчёт некой особой самостоятельности французской политики, стремления Франции выступать в роли противовеса Соединённым Штатам Америки. В качестве наиболее свежего доказательства этого тезиса используется тот факт, что Париж выступил против участия в войне в Ираке. Но не надо забывать, что Франция исправно поддерживала все другие интервенции США. Это касается войны в Персидском заливе в 1979 году и экспедиции в Ливан. А сейчас французские войска, как известно, размещены в том же Ливане, Афганистане, на Балканах, в государстве Берег Слоновой Кости и в Конго — т.е. везде, где этого хотели США. Нет более активного помощника Вашингтона в так называемой борьбе с терроризмом, чем французы. Причём их усердие заслуживает похвалы даже самых отъявленных американских ястребов. Никто из нынешних перспективных кандидатов на пост французского президента не ставит под вопрос продолжение этой политики.

Конечно, есть некоторые расхождения между теми же Саркози и Руаяль. Например, Саркози призывает к реформе финансовых порядков в Евросоюзе, против корпоративных захватов собственности и т.д. Но его ближайшее окружение признаёт, что на самом деле Франция ничего тут изменить не может и не будет пытаться это сделать. Саркози против членства Турции в ЕС, чтобы привлечь на свою сторону националистически настроенную часть французского электората. Но, тем не менее, он отлично сознаёт, что вопрос этот будет решаться не сейчас, а уже после окончания президентского срока.

Так что эта его позиция, расходящаяся с позицией США, практического значения не имеет и вполне может быть подкорректирована позже. Он за евроконституцию, но за так называемую «малую конституцию», которую можно было бы ратифицировать через парламент без референдума. Смысл такой позиции очевиден: Саркози за глубокую реформу ЕС, которую не приемлют французы, проголосовавшие против этой конституции на референдуме, но пытается маскировать такую свою позицию.

Руаяль тоже маневрирует, пускаясь во все тяжкие. Она старается обойти острый для французов вопрос последствий продолжения политики глобализации, чтобы не сердить левых и не отталкивать их от себя. Но очень похоже, что, приди она к власти, глобализация «по-Блэру» будет продолжена. Правда, она за приём Турции в ЕС, чего добиваются англосаксонские державы, но что не нравится французскому избирателю. По вопросу о конституции ЕС Руаяль высказалась за референдум, хотя должна была бы понимать, что на этом референдуме французы конституцию, скорее всего, вторично провалят. Турция и референдум — это два вопроса, которые считаются проколами в её предвыборной тактике. Но речь идёт скорее о тактике, чем о стратегии.

Во французской политике, как говорят, личности значат больше, чем программа. Впрочем, это не столь удивительно, если вспомнить, как у нас каждая партия старается включить в свои списки танцоров на льду, певцов, кинорежиссёров и вообще людей пусть и не профессиональных, но зато широкой публике чем-либо известных и примелькавшихся на телеэкране. Все три наиболее перспективных кандидата в президенты — Саркози, Руаяль и Байру — выпустили перед выборами книги, якобы посвящённые политической проблематике, но на деле служащие исключительно целям саморекламы. Как говорят, сейчас во Франции вопрос не в том, кто больше понравится французам, а в том, кто им не нравится меньше.

Ясно, что «эпоха титанов» во французской истории, таких как де Голль, Помпиду, Жискар д’Эстен, Миттеран и Ширак подошла к концу. На арену выходит новая команда, о которой всё заранее известно, которой в среднем 50 или около того лет и от которой вряд ли можно ожидать каких-либо эпохальных свершений.

Ю. КОТОВ