«Свою адскую ограниченность они возводят в степень адского убеждения». Это, ни дать ни взять, про наших туземных «монетаристов». Идеолога реформ Грефа и путинского казначея Кудрина. Разоренной дотла России в кои-то веки привалило нечаянно богатство — золотой дождь нефтедолларов. Считай, около 200 миллиардов свободных валютных средств в распоряжении казны и Центробанка. Но Савонарола туземного «монетаризма» Илларионов застращал всех «голландской болезнью». Нефтедоллары не должны, дескать, ни под каким видом попасть во внутренний оборот. «Излишки» надо безжалостно изъять из экономики и разместить на западных финансовых рынках. Олигархи и казна, наперебой, этим и пробавляются. Кудрин «замораживает» средства в Стабфонде, а бизнес сырьевиков, по злорадному замечанию Ходорковского, чуть ли не впятеро увеличил вывоз капитала за кордон...

Имеем ли мы дело лишь с «адской ограниченностью» упертых «монетаристов» на воеводстве или во всей этой фантасмагории «стерилизации» долларовых резервов есть и другие, прозаические разгадки. Тем временем страсти вокруг Стабфонда Минфина разгораются нешуточные. Масс-медиа, телеведущие и эксперты из Высшей школы экономики до чертиков заморочили общественное мнение, чтобы шило не вылезло из мешка. Идея кудринской «кубышки» на черный день облачается в макроэкономические и «монетарные» лоскутные одеяния. Но финансист-профессионал, не потупив очи, не в силах поддакивать «концептуальным» подходам, которые Кудрин выкладывал «ушастым» «единороссам» в Охотном Ряду.

На мой взгляд, финансиста-практика корпоративного бизнеса, происходящее с российскими финансами — трагикомедия, которой свет еще не видывал. Средства на «черный день» нужны любому бюджету, будь то казна Марьи Ивановны или финансовые активы Российского государства. Но есть два вида резервов — «плюшкинские» и, так сказать, «купецкие», то бишь, рыночные. В свое время английские дельцы диву давались купцам-московитам. Те бойко расторговывали в своих лавках «аглицкую» обувь по ценам дешевле, чем расплачивались с поставщиками. Сметка купеческая, русская: выручка от продаж — свободный капитал, который вкладывали в другие деловые предприятия с высоким барышом. И получалось с выгодой. Эта оборотистость и есть душа финансового менеджмента во все времена. Будь то деньги Минфина или частной финансовой компании.

К слову, у меня на этот счет есть вполне конкретные сопоставления из личного опыта. На протяжении ряда лет в должности старшего вице-президента я отвечал за финансовый менеджмент корпорации с годовым оборотом более 2 миллиардов долларов. Управление активами корпорации — дело тонкое и ответственное. Маневр финансовыми ресурсами является своего рода искусством. Бизнес-план корпорации разрабатывается на всех этажах управления, но ответственность строго распределена. Предположим, что топ-менеджер, наш внутрикорпоративный Кудрин, представил на мой суд бизнес-план корпорации на следующий год. И в этом талмуде есть такой пункт, что временно свободные средства нашей корпорации следует разместить в американских казначейских бумагах под 1,5—2 процента годовых, а в другом пункте предлагается, по ходу дела, заимствовать оборотные средства на финансовых рынках под 8 процентов... Дальше бы я и читать не стал, а попросту уволил такого работничка без выходного пособия. За бестолковость или, что вернее, плутовство.

Но ведь именно такова «концептуальная» начинка всех проделок и замыслов нашего Минфина и МРЭТ. Счетная палата раскрыла и минфиновскую уловку накопления финансового резерва правительства — заведомое занижение прогнозной величины ВВП. В бюджете 2003-го «нечаянные» поступления — 72,1 миллиарда рублей, которые казначеи пронесли мимо нас, налогоплательщиков. Эта сумма равна 48 процентам всех расходов государства на социальные нужды. Этот трюк с наполнением «кубышки» средствами, выведенными из-под контроля общества, за счет «нечаянных» сверхдоходов, Минфин совершал, все последние годы. К 2005 году Стабфонд пополнился на 387,8 миллиарда рублей, на 109,7 миллиарда рублей перекрыв «плановый» профицит. Этот «остаток» почти равен объему запланированных внешних займов 3,65 миллиарда долларов. Если взглянуть на это чудачество с точки зрения финансиста из корпоративного бизнеса, то таким финансовым менеджментам занимаются разве что на Канатчиковой даче.

Как дятел долбит клювом по дереву, так и Греф, и компания твердят: российская экономика настолько «специфична», что вложения по-крупному оборотного капитала из резервов казны и ЦБ не только не пойдут ей впрок, а принесут пагубу. Бедным пенсионерам, дескать, придется расплачиваться за грехи «протекционизма» инфляцией и дороговизной хлеба насущного. Другой неотразимый аргумент: государственные капвложения «все равно разворуют», словно речь идет о некоем фатуме. А коли так, средства в объеме 3 процентов ВВП, замороженные в Стабфонде, не сокровища, зарытые в огороде, но таким непостижимым образом стимулируются якобы экономический рост и инвестиции извне. На самом же деле изъятие этих трех процентов сокращает конечный спрос, который является классическим движителем роста экономики.

А что еще умеют делать в Минфине, кроме «изъятий», так это складывать цифры столбиком. Кудрин сперва толковал о 500 миллиардах в кубышке Стабфонда, как пороге «достаточности». К концу 2004 года поднял порог до 574 миллиардов, а к 2005 году — до 795. А там и до триллиона — рукой подать. Нет и мысли о том, что любой финансовый резерв должен находиться в обороте, чтобы возмещать неизбежные потери от инфляции и падения курса доллара, которое уже неудержимо. Одна лишь жилищная ипотека могла бы, если вместо платонических разговорах о ней взяться за дело, вобрать все средства Стабфонда со стопроцентной и прибыльной возвратностью. И никакого инфляционного всплеска не произошло бы. Потому что финансистам известно, что российская инфляция имеет не потребительскую от избыточного покупательского спроса на рынках, а монополистическую природу. Цены на бензин, тарифы на электричество, тепло, транспорт и услуги растут быстрее, чем шаг экономики. И это зрелый плод экономической политики всех последних лет. Средства Стабфонда могли бы обеспечить лизинг строительства около 500 авиалайнеров в отечественном Авиапроме на смену подошедшему к списанию советского самолетного парка. Но если поглядеть в целевую программу развития Авиапрома, то это скорее программа его свертывания, чем развития. И в самой ее середке непрошибаемый монетаристский тезис, что лишь приток частного капитала, а не государственных инвестиций и субсидий, воскресит эту прежде процветавшую отрасль. И это на фоне того, как «Эйрбас» и «Боинг« уличают друг друга в безудержном государственном субсидировании двух авиационных гигантов-конкурентов. В отсутствие на мировом рынке третьего, бывшего советского Авиапрома. Впрочем, все эти доводы, внятные человеку бизнеса, как об стенку горох для Кудрина. У него один свет в окошке — западный финансовый истеблишмент. Смычка ростовщиков Сити и Уолл-Стрита, минфиновских кашеваров и затейников из ведомства Германа Грефа и породила все эти бюджетные опусы в пору нефтедолларового благоденствия российских верхов. Одна пламенная благочестивая идея у наших реформаторов — досрочный возврат долгов Лондонскому и Парижскому клубам. Вообще-то в финансовом мире такие потачки заемщику без списания части долга никто не практикует. Между тем ростовщики-заемщики российского правительства, напротив, требуют еще и отступного за «право» должников из Москвы выложить наличные.

...Ученое плутовство Илларионова и «вышивания крестиком» монетаристских узоров счетоводом Кудриным сводится в одном символе веры: они свято блюдут «ликвидность». Это их гордость и джокер, когда больше крыть нечем. «...Ни один из принципов ортодоксальной финансовой науки, несомненно, не является более антисоциальным, чем фетиш ликвидности, согласно которой высшая добродетель для инвестиционных институтов — это конвертировать свои ресурсы в «ликвидных» ценных бумагах». Яснее не скажешь, и эту заповедь велел зарубить на носу всем финансистам на государственной службе Джон Кейнс — автор «Общей теории занятости, процента и денег«, — библии мира денег и капитала. Счетовод Кудрин «старину» Кейнса обходит за версту стороной, но тоже при случае норовит сослаться на «буки и веди» рыночной экономики, своего рода Малинина—Буренина для таких, как он, экономистов-финансистов по случаю. Министр финансов в прайм тайм на ТV, оправдывая экономический пафос «кубышки», ввернул со значением: ведь и любая домохозяйка держит на черный день заначку! А экономика и есть — «домоводство». И опять попал впросак, потому что Джон Кейнс срезает путинского начфина напрочь: «...Поскольку благоразумная экономия, которую некоторые именуют сбережением, является для семей наиболее верным средством увеличения их состояния, кто-то воображает, что... это будет иметь такое же значение для нас и в целом... Я думаю, что это ошибка». А плоская аналогия с домохозяйством в масштабах национальной экономики — не просто кудринский примитивизм, а нечто родовое. Кейнс называет такой пошиб экономического мышления «копеечной мудростью гладстоновских финансов». (Гладстон — известный министр финансов ТОРИ в XIX веке с репутацией «скареда»). К слову, так и озаглавлена одна из глав моей полемической книги «Углеводородный Третий Рим», вышедшей недавно в издательстве «Вече». Там полемика с туземными «монетаристами», в деятельности которых плутовство и некомпетентность образуют гремучую смесь, изложена с большей полнотой, чем это позволяет газетный формат.

...Из-за резкого падения курса доллара, в скупку которого наш Центральный банк прилежно вкладывал нефтедолларовую выручку России, потери лишь за три года составили 17 миллиардов долларов. Это немногим меньше всего государственного бюджета России 1998 года. Дорого же нам встает эта хваленая «ликвидность». Недавно Всемирный банк, который впрямую контролирует Вашингтон, предостерег все правительства мира от чрезмерного накапливания... долларовых активов в своих резервах.

Новая команда Международного валютного фонда еще год назад предостерегла наших реформаторов, что чрезмерная «стерилизация» финансовых активов грозит здоровью всей финансовой системы. И в самом деле очумелое накапливание резервов, «слив» активов, которые, по существу, «реквизированы» из народного хозяйства в закрома федеральной резервной системы США, является апофеозом всего этого либерального подобия платоновского Чевенгура. И вся эта бестолковщина длится уже второй десяток лет. Наш туземный «монетаризм» состарился, не утратив своей младенческой неустрашимости.

Корпоративный финансовый менеджмент при всех его грехах и неладах с законом научился править дело. А «государственные семинаристы» все еще возятся в своей песочнице. Но несъедобные куличи они пекут не из глины, а настоящего «монетарного» золота. Только и знают, что возводить чертоги своего ультралиберального Глупова. Даже предостережения Всемирного банка для Кудрина и компании — закон, который им не писан, а идея 200-миллиардной «кубышки» страхует вовсе не экономику России, а продолжение «банкета» для политического класса, который их поставил распоряжаться казной. Если уж говорить о природе этого феномена, то бишь, почему вся эта публика до сих пор ходит гоголем, то на этот счет метко высказался в свое время экономист Дж. Гэлбрейт: «Некомпетентность коренится в любопытном тезисе, который гласит, что любой человек, каким бы подготовленным он ни был, став министром финансов или... заместителем министра по валютным проблемам, становится в силу занимаемой должности полностью компетентным в этой области». Глядя на блаженную улыбку «посвященного» Германа Грефа и скучную «упертость» начфина Кудрина, невольно и согласишься с Гэлбрейтом.

Владимир ПОПОВ.