Россия-матерь, ты нам не простишь,

как ложную попытку созиданья,

потуги возродить былой престиж

ценой потери чувства состраданья.

Перевожу на внятный язык родных осин: Евтушенко кается за всех тех, кто под видом борьбы с тоталитаризмом и демагогические призывы к возрождению величия России забыл о православном чувстве состраданья и вверг народ в мучения, соизмеримые только с годами вражеских нашествий.

Казалось бы, при чем тут гуманист Сахаров? А вот послушаем его бывшего соратника, антикоммуниста Солженицына: "Развиваясь душевно и выстраивая всечеловеческие проекты, Сахаров доконечно выполняет свой долг перед демократическим движением, перед "правами человека", перед еврейской эмиграцией, перед Западом - но не перед смертельно больной Россией". Александр Исаевич одной этой фразой досконально очерчивает тот мировой идейный ареал, тот социально-национальный круг изданий и личностей, которым особо дорого наследие и оружие (я не про водородную бомбу!) самого Сахарова и его агрессивного окружения.  Конечно, в день памяти не по-христиански упрекать за преувеличенные восхваления, высочайшие эпитеты. Ну, не хватает им Сахарова - понятно. Хочу лишь спросить апологетов: да читал ли кто-нибудь из них внимательно не пересказ идей и речей правозащитника-депутата, а честный сахаровский текст? Он вопиет об утопизме, нелогичности автора, о полном непонимании действительности и неумении предвидеть ход событий.

"... Не подлежит сомнению, что республика, вышедшая по тем или другим причинам из СССР мирным конституционным путем, полностью сохранит свои связи с социалистическим содружеством наций. Экономические интересы и обороноспособность социалистического лагеря в этом случае не пострадают, поскольку сотрудничество социалистических стран носит весьма совершенный и всеобъемлющий характер и, несомненно, будет еще больше углубляться в условиях взаимного невмешательства социалистических стран во внутренние дела друг друга". Кто-то может возразить, что эти бредни, откровенное непонимание процессов уже после Чехословацких событий содержались в "Памятной записке" на имя Л.И. Брежнева, и автор, мол, нарочито темнил или работал под дурачка. Но первая книга трудов академика вышла аж в 1990 году, когда уже бурлили страны Балтии и Закавказья, когда стало ясно, что никакие экономические интересы собственного народа не остановят алчности, властолюбия националистических элит и автор, умерший через неделю после подписания книги в печать, мог еще в верстке сделать послесловие, сноски-разъяснения. Нет, все оставил как есть, будто за стенами Верховного Совета СССР и при предателе Горбачеве - все та же держава.

Но главное потрясение от книжки Сахарова заключается в ясном осознании, что все, ради чего якобы и развивалось правозащитное, вольнолюбивое движение при его же преступном попустительстве и погублено - вот главный урок истории и всего сахаровского наследия. "Для духовного оздоровления страны необходима ликвидация условий, толкающих людей на лицемерие и приспособленчество, создающих у них чувство бессилия, неудовлетворенности и разочарования. Необходимо обеспечение для всех на деле, а не на словах равных возможностей в продвижении на работе, в образовании и культурном росте, необходима ликвидация привилегий во всех областях потребления. Необходима большая идеологическая свобода". Покажите этот текст всякому здравомыслящему человеку любых идейных убеждений, разного возраста и положения, спросите честно: стало ли меньше лицемерия, чувства бессилия, незащищенности, разочарования? Появились ли у людей равные возможности, уж если не финансовые, то хотя бы законные. Вот показали мордовские лагеря, где и единицы подопечных Сахарова бывали, но даже телевизионных баловней потрясло, что многие осуждены за мелкое воровство по самой крайней нужде. Застенчивый отец двух малых детей получил большой срок за два мешка зерна, а ведь те же корреспонденты знают, какие суммы разворовываются государственными чиновниками, отмываются криминалом - и что? На экране они предстают не в арестантской робе, а в смокинге.

Вот он - крах сахаровских идей и заветов. Но никто о сути вслух не скажет - дело в знамени, в условном пароле.