СО ВРЕМЕН разрушения СФРЮ в начале 90-х основной задачей архитекторов “нового мирового порядка” было сломить сопротивление сербов — главной преграды в регионе на пути осуществления стратегических планов США и некоторых европейских государств (в частности, Германии). Планы разрушения Сербии были еще в конце 80-х. Она была единственной опорой социализма в регионе, старалась идти своим путем, имела солидную экономическую базу и кадры, не проводила реформы, навязываемые МВФ, была главным препятствием натоизации Балкан и единственной силой в регионе, способной справиться с ростом и экспансией воинствующего албанского национализма. После ликвидации СФРЮ она потенциально была ядром, вокруг которого могли бы объединиться и Республика Сербская, и Македония. Поэтому западные державы так стремились ослабить сербское государство.

Вследствие многолетней агрессии Запада против Югославии этническое пространство сербского народа сузилось на четверть, решение сербского национального вопроса усложнилось. Но без решения этого вопроса стабильность на Балканах трудно представить.

Одним из мощных рычагов окончательного передела Балкан и давления на сербский народ и Югославию служит натовский “трибунал” в Гааге. Этот инструмент мирового господства призван легализовать натовскую агрессию, уничтожить Слободана Милошевича как символ сопротивления НАТО. Он судит — теперь это всем понятно — всю страну, ее армию, сербский народ, оправдывая террористов и агрессоров.

Запад, все время говоря об интеграции, о стабильности, суля подарки и помощь (одновременно употребляя дубину), создает сегодня на Балканском полуострове сеть своих протекторатов — государств с ущербным экономическим и политическим суверенитетом, переданным органам Евросоюза и НАТО. Эти государства не могут сотрудничать даже друг с другом без иностранного “посредничества” и “покровительства”. В этом особую роль играют глобалисты и их клиентура из числа местных политиков, которые рвутся в НАТО, разрушая Войско Югославии, спешат вступить в органы, гарантирующие международную позицию страны — позицию протектората, что ли? Их приоритет — глобализация. Для них не имеет значения, будут ли Сербия и Черногория национальными государствами, будут ли они вместе или врозь, будет ли сама Сербия раздроблена или нет. У них одна забота — лишь бы стать частью Евросоюза. Новое государственное образование Сербии и Черногории едва ли будет жизнеспособным. Государство Сербия и государство Черногория первичны. Они имеют реальную власть. А их краткосрочное “сообщество” в том виде, как это навязывает Европа, вторично. Это “сообщество” не имеет общего рынка, единой валюты (в Черногории это евро, в Сербии — национальный динар, что подтверждает отсутствие и общего рынка, и государства). Оно не имеет единых налогов и пошлин, не имеет государственного бюджета, валютных резервов, министерства финансов, Центробанка, своего имущества (кроме административных зданий в Белграде и Подгорице и незначительного имущества за рубежом)...

Общая армия фактически отменена. Призывники будут служить на территории государств-членов, гражданами которых являются. Верховным главнокомандующим является Верховный совет обороны, составленный из президента СиЧ и президентов государств-членов, принимающий решения консенсусом. Стратегию обороны принимает Скупщина СиЧ. Но стратегия национальной безопасности (т.е. целостной безопасности, а не только обороны) в Хартии вообще не фигурирует! Министр обороны является гражданским лицом. Он проводит принятую политику и “руководит войском” (!) То, как по Конституционной хартии должны быть устроены армия и оборона, несовместимо с государством как таковым, считает ряд югославских военных специалистов. Некоторые предупреждают об ожидаемых беспрецедентных “чистках” в военных структурах.

Что касается внешней политики, то единственной заявленной целью является вступление в европейские структуры, особенно в ЕС, и приспособление страны к европейским и международным стандартам. Хартия не говорит о том, кто определяет внешнюю политику СиЧ. Министру доверено лишь проводить ее. То есть очевидно, что Черногория впредь будет автономно принимать внешнеполитиче-ские решения, а теперь и совсем самостоятельно. Первые стычки уже возникли: представитель в ООН заявил, что речь идет просто о переименовании страны. Немедленно последовал демарш главы черногорского МИД, что новое название — СиЧ — отражает не переименование, а перестройку отношений между Сербией и Черногорией. Не имеют места в хартии ни неприсоединившиеся страны, с рядом которых СР Югославия, несмотря на 10-летнюю изоляцию, сохранила хорошие отношения, ни Россия, с которой отношения десятки лет были добрыми и развитыми, ни Китай, ни Индия... все яйца в европейской корзине. Словом, высшим законом нового “сообщества” декларирован отказ от самостоятельной, независимой политики.

Помимо министерств обороны и иностранных дел, в состав Совета министров СиЧ входят еще и министерства международных экономических отношений, внутренних экономических отношений и защиты прав человека и прав меньшинств. Всего пять министерств. Только два из них связаны с экономикой, и то лишь по названию. Первое отвечает за “координацию” переговоров и применение международных соглашений. Второе отвечает за гармонизацию экономических систем государств-членов, без полномочий на проведение экономической политики и возможности предлагать законы. Вообще, в процессе так называемых гармонизации и согласования экономических решений, допустим, по таможенной политике, если одно государство-член считает, что другое не выполняет обязатель-ства, оно может обратиться в Евросоюз, который будет “помогать” процессу “стабилизации” и “ассоциации” и “надзирать” за ним.

Советом министров руководит Президент СиЧ, избирающийся однопалатной Скупщиной при помощи явного голосования. “Заметим, что в очень коротком тексте присяги президента нет упоминаний ни о суверенитете или независимости сообщества СиЧ, ни о том, что президент, допустим, будет беречь и защищать СиЧ, а лишь о том, что будет ответственно и добросовестно исполнять свои обязанности “в соответствии с Конституционной хартией”. Совет министров только утверждает и проводит политику Сербии и Черногории. Представительство СиЧ в международных организациях —ООН и т.д. — обеспечивается на равной основе, путем ротации.

В Союзной Скупщине депутаты сербской оппозиции голосовали против обоих проектов хартии и сопровождающего ее закона, а депутаты черногорской оппозиции — против закона. Первые убеждены, что государственное сообщество не имеет никакого будущего (оно сроком на три года), что оно создает возможность потери Косово и дальнейшего дробления территории. Вторые считают, что закон о применении хартии усиливает дезинтеграционные факторы, которые хартия легализует. Против закона голосовали и депутаты Демократической партии Сербии В. Коштуницы. Он остался у разбитого корыта, и теперь он больше не президент, а лишь лидер небольшой партии.

Власти Сербии говорят о “победе разума”, об “успехе компромисса”, настаивая на том, что не надо терять времени в спорах: могла ли хартия быть лучше, является ли она изменой национальных интересов, открыла ли процесс дальнейшего дробления или европейского объединения? Кстати, видный юрист-конституционалист, профессор Р. Маркович признал, что этот документ — чуждый акт, а его содержание таково, что не стоит усилий ни специалистов, ни науки — его просто нельзя поправить. Против создания СиЧ выступила значительная часть интеллектуальной элиты страны, остро критиковавшей хартию во всех аспектах. Правители требуют от всех дать шанс новому государственному образованию. Что же? Есть у них шанс, если уже пошли на это. Есть и поговорка: горбатого могила исправит.

Новое сообщество фактически еще не существует (не все его органы созданы), а уже появляются требования развода. ЕС требует “гармонизации” экономических отношений между Сербией и Черногорией как предварительного условия начала переговоров о стабилизации и ассоциации с Евросоюзом. Но помогать своим “посредничеством” ЕС не торопится. Переговоры не начинаются. Это блокирует путь в ВТО. МВФ отсрочил на несколько месяцев выплату очередного транша, а Всемирный банк отсрочил на неопределенное время донорскую конференцию. В Белграде по этому поводу слышны голоса видных лиц из правящей коалиции (союзный вице-премьер, а также управляющий Центробанком), что, если черногорское руководство хочет независимости Черногории, почему за это должна платить Сербия? Задавая этот вопрос, высокие чиновники угрожают сепаратными переговорами Сербии с ЕС и ВТО и т.д.

В Косово и Метохии принятие хартии вызвало сильный протест албанцев, поскольку в преамбуле документа фигурирует государство Сербия, включающее автономные края Воеводину, а также Косово и Метохию, на данный момент под международной админи-страцией в соответствии с резолюцией 1244 СБ ООН. Несколько десятков депутатов косовского парламента выступили с требованием немедленного провозглашения независимости края.

На Западе создано несколько проектов окончательного статуса Косово. Ключевую роль в этом играют США. Никто из западных экспертов не считает, что Косово и Метохию надо вернуть под юрисдикцию Сербии. Все “эксперты” согласны с тем, что единственным реальным решением является именно его независимость, что значит аннулирование резолюции 1244 СБ ООН, которая гарантирует территориальную целостность Югославии. Есть “сценарий” провести решение о статусе Косово и Метохии через переговоры Белград — Приштина, т.е. добиться решения их договором. Это воспрепятствует возможной блокаде такого решения в Совете Безопасности ООН (имеется в виду возможное вето России). Но, вопреки всему этому, Косово и Метохия — это сербская земля, составная часть Сербии. Какая бы ни была власть в Белграде, она не должна разрешить когда-либо в этом усомниться. Только на основе неотъемлемых национальных и государственных интересов Сербии должен быть определен статус края.

По информации западной прессы, России отводится незначительная роль в будущих переговорах о статусе Косово. Она должна участвовать в решении этого вопроса лишь как постоянный член Совета Безо-пасности ООН для придания этому решению большей легитимности. Заметим, что Россия в последние годы в урегулировании македонского кризиса и теперь отношений между Сербией и Черногорией не участвует. Она, по мнению ряда российских экспертов, не играет практически никакой заметной роли в регионе, который веками был зоной ее стратегических интересов и в котором живут духовно очень близкие и традиционно дружественные народы.

Сегодня “демократические державы” с помощью местных правящих элит продолжают делить постюгославское пространство, пересматривая границы. Как уже отмечалось, возможности дезинтеграции нынешнего сообщества Сербии и Черногории, а также и некоторых соседних государств далеко не исчерпаны. Одно точно: это не является выражением воли народов Балканского полуострова. Наоборот, если бы все решала воля народа Сербии и Черногории, связи этих государств укреплялись и развивались бы. Надо верить в то, что народ именно на крутых поворотах истории проявляет свои мудрость и силу.