Досрочная отставка кабинета Касьянова — происшествие, имеющее явный рекламно-предвыборный привкус. Ведь по конституции это правительство в любом случае должно было сложить свои полномочия не позднее 7 мая — крайнего срока инаугурации вновь избранного президента. Но Путин не стал ждать. Ему важно было продемонстрировать, что еще до завершения первого срока он полностью и окончательно расквитался с ельцинской «семьей», уволив друг за другом Волошина и Касьянова. Нужно было именно уволить, а не освободить в связи с истечением срока полномочий. Теперь всю ответственность за неудачи и провалы первого срока можно свалить на отставников, а самому идти на второй срок в незапятнанных одеждах. Это вполне соответствует обыденным представлениям о «добром царе и злых боярах» и сулит успех на выборах.

Собственно говоря, Путин и не скрывает предвыборного характера всего мероприятия: мне, мол, нужно предъявить избирателям новый курс и новую команду. Если искать аналогии в новейшей отечественной истории, то сразу вспоминается отчаянный пиар-ход Ельцина, назначившего накануне второго тура президентских выборов 1996 года секретарем Совета безопасности своего вчерашнего соперника А. Лебедя. Но тогда все в один голос признавали, что утопающий «дедушка» хватается за первую попавшуюся соломинку. А за какую соломинку хватается сегодня Путин, гордо восседающий на своем нерушимом рейтинге? Да и зачем? Видимо, полной уверенности в своей безоговорочной победе уже в первом туре у него все же нет. (Любая же другая победа для него равносильна поражению.) Отсюда и этот «сильный ход» в совершенно ельцинском стиле.

Если вся процедура назначения пойдет по предусмотренному конституцией графику, то еще до выборов страна может получить новое правительство во главе с новым председателем. Кто персонально им станет — об этом не стоит гадать, и так скоро узнаем. Но уже сейчас более или менее понятно, какую роль должен сыграть будущий премьер в ближайшее время. Во-первых, его фигура должна символизировать разрыв с ельцинским наследием и одновременно демонстрировать преемственность «курса реформ». Во-вторых, подогреть интерес к выборам и способствовать тем самым повышению явки. В-третьих, подпереть рейтинг самого Путина, хотя все штатные политологи уверяют, что Путин в этом вовсе не нуждается.

Но не следует забывать и о том, что новому правительству через несколько недель все равно придется подать в отставку. И далеко еще не факт, что его полномочия будут автоматически продлены Путиным (если, конечно, он будет переизбран). То есть правительство принимается на работу с весьма коротким испытательным сроком, и в силу этого его можно рассматривать как временное и техническое. Не исключено, что у Путина есть для него какое-то спецзадание, выполнив которое «мавр» должен будет уйти. В этой связи обращает на себя недавнее заявление президентского помощника Приходько о том, что Путин намерен предпринять некие «непопулярные меры» в области экономики. И, наконец, еще одно обстоятельство: если выборы вдруг будут признаны несостоявшимися, то именно новый премьер в течение четырех месяцев до повторных выборов должен будет исполнять обязанности президента. Вероятность такого оборота событий ничтожна, но в политике приходится просчитывать абсолютно все возможности.

Словом, роль будущего правительства и его главы весьма противоречива. С одной стороны, новый премьер должен быть очень полезен своему патрону, а с другой — таким, что им не жалко будет в любой момент пожертвовать. Последнее, конечно, понимают потенциальные претенденты — быстрый закат карьеры Лебедя у всех на памяти. Поэтому вряд ли вокруг вакантного премьерского кресла возникнет давка.

Александр ФРОЛОВ.