ПУБЛИЦИСТЫ эпохи перестройки, сломавшие множество копий в боях с бюрократией, теперь рвут волосы на седых своих головах. Чиновничий монстр в постсоветское время разжирел настолько, что уже не умещается в пределах отведенного ему раньше пространства. Чего в России не хватает? В большом списке обязательно присутствует: не хватает тюрем и зданий для вертикали власти. Не подумайте ничего плохого. Просто сейчас в стране чиновников вдвое больше, чем до августа 1991 года. Их число приблизилось к 1100000. Представляете: один чиновник на 130 граждан, включая младенцев! И при этом аппарат управления как на федеральном, так и на муниципальном уровне работает из рук вон плохо, вызывая постоянное раздражение в Кремле. Недавно Владимир Путин не удержался и воскликнул в сердцах: “Сколько чиновников ни сокращай, их еще больше становится. Это просто бюджетная халява!”

Да, верно, госаппарат склонен к ускоренному самовоспроизводству. Но в данном случае свою роль сыграли другие причины: смена строя в России, появление класса предпринимателей. Для обслуживания бизнеса в центре и регионах потребовалось создать многочисленные государственные структуры, занимающиеся продажей имущества, арендой недвижимости, регистрацией фирм и т.д.

Портрет чиновника меняется, но что-то вечное все равно остается на его челе. Выдающийся мыслитель ХХ века немецкий философ Карл Ясперс предложил достаточно простую и ясную классификацию служителей современной бюрократии.

Первый тип, надо признать, по-своему привлекателен: “Идеальный чиновник, подобно исследователю, все время думает о деле. Например, когда 120 лет назад одного высокопоставленного правительственного чиновника, который был при смерти, спросили, о чем он думает, он ответил — о государстве”. Чиновник этого типа отнюдь не обожествляет машину управления, он стремится ограничить сферу бюрократической деятельности как таковой, постоянно задавая себе вопрос: где без нее можно обойтись? Ему важно способствовать своими действиями “быстрой и отчетливой работе бюрократического аппарата, его гуманности и способности помочь”.

Но пройдемся еще по этажам управления. “Ступенькой ниже,— пишет Карл Ясперс,— стоит чиновник, который ревностно выполняет свои обязанности, получает удовлетворение от самой бюрократической деятельности как таковой, стремится в своем рвении расширить и усложнить организацию, с удовольствием выполняет свои функции, но при этом надежен и добропорядочен в следовании существующим предписаниям”.

И ВОТ наконец слышится наше, до слез родное: “На третьей ступени качества — в виде верности государству, своей службе, надежности и добропорядочности — утеряны. Характерными чертами чиновника становятся продажность и минутное настроение. Чиновник ощущает пустоту и бессмысленность своей деятельности. Он становится вялым, его работа сводится к отсиживанию часов. Если кто-либо работает более ревностно, его считают нарушителем спокойствия”.

Ясперс считал, что его формула универсальна и приложима к любой стране. Но великие тоже ошибаются. Россия никак не желает укладываться в прокрустово ложе классификации, предложенной немецким философом.

Первый тип у нас, можно сказать, отсутствует, если не считать вечно живого Алексея Александровича Каренина — героя знаменитого толстовского романа, да еще нескольких динозавров советской эпохи, не поддавшихся соблазнам вертепа, широко распахнувшего свои двери перед чиновничеством с началом ельцинских реформ.

Существование второго типа тоже весьма сомнительно. Впрочем, давайте слукавим и скажем себе в утешение: ревностно трудятся, получая удовольствие от самого процесса работы, тысячи бюрократов. Однако доминирует на бескрайних просторах нашего Отечества, без всякого сомнения, третий тип — ленивый и алчный чиновник.

Правда, русская классификация была бы неполной, если бы мы не вспомнили о знаменитом Акакии Акакиевиче, который, пережив смену эпох и череду революций, по-прежнему представляет огромный отряд российского чиновничества, бедного, униженного, вечно испытывающего страх перед начальством.

Современный Акакий Акакиевич, конечно, не гений административной службы, он, может быть, даже никудышный работник, и все-таки этот забитый маленький человек, сам того не осознавая, обладает неоспоримым нравственным преимуществом: по крайней мере, он взяток не берет.

Переходя к щекотливой теме мздоимства, надо заметить, что нынешний коррупционер — сын своего века. Он не чета, скажем, дореволюционному пензенскому губернатору А. Панчулидзеву. Тот излишними церемониями себя не утруждал. Когда, к примеру, обложенный данью откупщик недодал тысячу рублей, губернатор набросился на его сына. Панчулидзев, ничуть не стесняясь посторонних, вытащил у ошалевшего молодого человека из кармана бумажник, выгреб оттуда деньги и был таков.

Нынче высокопоставленный российский чиновник до подобного безобразия не опускается. В конце концов он же не какой-нибудь рэкетир базарный! Прогресс сделал свое дело: мздоимство поднялось до степеней искусства. Это только госслужащий средней руки совершает операцию получения взятки у себя в кабинете, пряча тощий конвертик с ассигнациями в ящик стола или дешевенький сейф. Важная птица уносит добычу в гнездо иначе.

Только, пожалуйста, не настраивайтесь на романтический рассказ о том, как двое солидных людей встречаются в шикарном ресторане. Прекрасно сервированный стол, звон бокалов, музыка, стриптизерши. И вот в тот момент, когда девочки заставляют публику оторвать взгляд от закусок, и происходит передача денег.

Для серьезных господ все это — пошлость, даже извращение. Они предпочитают пользоваться новейшими технологиями, которые позволяют отправлять гонорар за чиновничью услугу в считанные минуты. Легкий бег пальчиков банковской операторши по клавиатуре компьютера — и летите, денежки, летите, милые, куда угодно, хоть за тридевять земель.

НО НЕ БУДЕМ углубляться в коррупционные секреты, подробно описывая, как открывают анонимные счета, как получают безвозвратные “кредиты”, как ведут не предназначенные для чужого взгляда расчеты, используя родственников взяткодателей. Об этом потаенном механизме можно говорить часами, так и не уяснив, кто там колесики движет. Само собой ясно — не Акакий Акакиевич. Огромными суммами ворочают чиновники самых высоких рангов.

По оценке одного из авторитетных исследователей российской коррупции Александра Максимова, в пору правления Ельцина сановники из правительства и администрации президента способствовали проведению сомнительных, подлежащих уголовному преследованию операций, в результате чего страна потеряла 2 миллиарда 538 миллионов долларов. И это без учета ущерба, нанесенного государству авторами дефолта 1998 года и разработчиками махинаций, которые ему предшествовали.

С приходом в Кремль Путина практически ничего не изменилось. Ежегодный оборот капитала в сфере коррупции исчисляется миллиардами долларов. И сколько бы ни кружил грозный двуглавый орел над гнездовьями мздоимцев, там царит спокойствие: не склюют!

Дела о мздоимстве до суда доходят чрезвычайно редко, а если и доходят, то заканчиваются чаще всего пшиком. Месяц назад в Москве судили двух крупных чиновников — взяточников из Минсельхоза. Вина их была доказана, и публика ожидала сурового приговора. Но наручники не захлопнулись на запястьях преступников. Взяточников отпустили с миром домой, назначив им условное наказание.

Да, оплата труда чиновника в России далека от мировых стандартов. Но, заметьте, “стрижкой клиентов в особо крупных размерах” занимаются в высоких кабинетах, чьи обитатели получают денежное содержание, далеко превосходящее среднюю зарплату по стране.

Остается, как это принято у нас на родине, надеяться и верить: пройдет пять, десять, двадцать лет, и в России появится новая генерация чиновников — настоящих рыцарей бюрократии. Но кто будет стоять у их колыбели? Рыцари революции?

Владимир РЯШИН.

www.gazeta-pravda.ru